Джулиан неопределенно махнул рукой:
— Ушли. Конечно, прежние хозяева их выселили. Не с жильцами же продавать. — Он засмеялся. — Ничего, найдут себе. Мало ли в Лондоне трущоб.
— Да, конечно. Много.
Джулиан присмотрелся ко мне пристальнее:
— Вас это смущает? Так вас там воспитывают? Заботиться о других людях? Это ведь прекрасно! Но, к сожалению, не всегда возможно.
Я больше не могла сдерживать раздражение. Этот человек ни в чем не был виноват. Он поступал так, как подсказывал ему здоровый деловой инстинкт. И преуспевал. Разве это грех? Это бизнес!
Но мне это слово мало что говорило. Я не могла простить ему, что он стянул меня вниз, на унылую трезвую землю.
— Да ничего меня не смущает. Да, вот так нас там прекрасно воспитывают. Мы все там только и делаем, что заботимся о других!
Его собственный дом был очень хорош. Не снаружи, снаружи он был как все, но внутри Джулиан не разбил его ни на квартиры, ни на этажи. Это было одно широкое и высокое пространство, лишь кое-где разделенное расписными японскими ширмами. Спальня находилась на подвесной платформе, кухня — в глубокой нише. “Мой собственный дизайн”, — скромно сообщил он. “Мне очень нравится”, — сказала я, пытаясь загладить свою недавнюю вспышку.
Получалось, что Лерой был прав, что я все-таки заражена снобизмом. По-настоящему хорошо, непринужденно — и нескучно! — мне было только с представителями “аристократии”, лордом Фоли и баронессой Галатеей. Никаких недоразумений между нами не возникало, хотя мы чаще всего не понимали друг друга. Наоборот, от этого было только веселее.
Подошло воскресенье. Мы встретились с Галатеей, и я сразу заявила ей:
— Учтите, ни в какое сомнительное заведение я не пойду.
— А я, по-твоему, пойду? Хорошо же ты обо мне думаешь!
— Я о вас думаю очень хорошо. Вы смелая и независимая женщина и пойдете куда только захотите.
Галатея польщенно хмыкнула:
— Тогда иди и не рассуждай. Это даже денег не стоит!
И не в баню она меня привела, и не в бордель, а в не помню который большой музей, может, даже Британский. Музей! Галатея — и музей?
— Иди, иди, не задумывайся!
Она подтолкнула меня, и мы влетели в большой лифт, уже набитый пассажирами. Лифт спустил нас куда-то вниз, разгрузился, двери его закрылись и задвинулись сплошной деревянной панелью. Мы оказались в просторном зале, по которому прохаживались без видимой цели несколько десятков человек. Ни картин, ни скульптур, вообще ничего музейного там не было.
Невидимый голос поприветствовал нас и сказал, что сейчас начнется — я не поняла что. Галатея на мой вопрос только прошипела: “Тссс!”
Голос приказал нам построиться цепочкой в затылок друг другу. Галатея уже незаметно отдалилась от меня и стояла между двумя высокими молодыми людьми. Голос велел каждому положить правую руку на плечо впереди стоящему. Передо мной стояла тоненькая девушка в длинном пальто и в шортиках (hot pants), а за мной мужчина, которого я не успела разглядеть. Свет погас, осталась лишь тускло светящаяся надпись над одной из дверей: “Начало”. Голос проговорил еще что-то, цепочка зашевелилась и начала постепенно втягиваться в это самое “начало”. Впереди замелькали огоньки свечей. У входа в “начало” стоял человек и давал каждому третьему-четвертому в левую руку свечку, которую тут же и зажигал. Мне свечки не досталось.
Несколько минут мы брели по длинному темному коридору, словно скованные цепью рабы, предназначенные на продажу. Коридор несколько раз заворачивал то налево, то направо, многие свечки погасли, мы брели в полутьме, повинуясь указаниям голоса, который время от времени предупреждал: “Теперь направо! Еще раз направо! Прямо! Прямо! Налево!” Цепочка наша змеилась и извивалась, было чувство, что мы уходим куда-то далеко-далеко, вглубь подземного лабиринта.
Наконец велено было остановиться. Через одного повернуться лицом к стоящему сзади. Горящих свечек осталось совсем мало, я едва разглядела пожилого мужчину, кажется, довольно толстого. Теперь велели подойти друг к другу и взяться за руки. Руки у мужика были пухлые и теплые, он крепко сжал мои и пробормотал: “Тонкие косточки!” Голос тем временем вещал что-то об энергии, которой мы обмениваемся, об энергетическом балансе, который как-то там между нами устанавливается. О том, что тело являет собой преграду между живыми существами и прикосновение к нему помогает разрушать эту преграду. Всякий индийско-китайско-хипповый бред.
Читать дальше
