Твои стихи не аллилуйя, не осанна — чувства почти голые. Вывернутые наизнанку, как раскопки археологов. При этом подлинные все найденные реликвии. Здесь не подают усыпляющих обедов, барских полдников — любовь, превращенная в религию. Драматизм строчек доведен до остроты бритвы цирюльника, заставляющего робеть сидящего в мыльной пене. Ощущения вавилонского пленника. И никакой игры в бирюльки. А когда кажется, шанс на спасение упущен, неизменной держась меры, полонянина толкают к отдушине — освежиться сквознячком новообретенной веры.
…А еще в номере, помимо прочего, — дивная подборка Андрея Анпилова.
Капитолина Кокшенева. Выстоявший. К 80-летию Василия Ивановича Белова. — “Наш современник”, 2012, № 10.
“Но что же такого существенного делали они, „деревенщики”, где Белов был и остается фигурой центральной? Да, собственно, одно — преодолевали всякий разрыв настоящего с прошлым. И надо прямо сказать, что в 60 — 80-е годы XX века это преодоление шло с колоссальным воодушевлением. Книги Василия Белова и других писателей издавались грандиозными тиражами, жадно впитывались не только интеллигенцией, но и читающим народом. Он с товарищами вернул литературе национальное измерение, которое критики-законники полагали („в плане когнитивном, познавательном”) всего лишь неким движением в сторону от монистической и довлеющей „соцреалистической мифологии” к „мифологии почвы”. <���…> Его герои с „народным сердцем” отказались уничтожить небо ради земли” (очень интересна связь с идеями Н. П. Ильина, писавшего о русском философе П. Е. Астафьеве. — П. К. ).
Анна Кортунова. Социальные сети: новое перспективное направление для политической активности. — “Вестник аналитики” (Институт стратегических оценок и анализа / Бюро социально-экономической информации), 2012, № 3 (49) .
Публикуется в рубрике “Дебют”. Автор — недавняя выпускница Высшей школы экономики.
“Интернет представляет собой информационную площадку, на которой у каждого есть шанс выступить в роли координатора массовых действий при наличии минимальной харизмы и таланта убеждения, в итоге создавая воистину всепроникающее влияние. Однако возможность контроля стремится к нулю, уровень цензуры невероятно низок, и все это может привести к неадекватным результатам. Например, можно сказать, что организующей силой египетской революции стал именно Facebook и микроблог Twitter. Именно оттуда стали раздаваться антиправительственные лозунги и призывы к гражданскому неповиновению. Затем была Ливия. За ней — Сирия. Потом — страны СНГ. К примеру, массовые беспорядки в Молдавии как уличный отклик на итоги парламентских выборов поджигались рассылкой sms-сообщений. А в России молодые погромщики, готовясь выйти на Манежную, Болотную, трубили всеобщий сбор в социальных сетях. Политика всегда появляется там, где есть любая массовая аудитория.
Социальные сети в этом смысле — наиболее благоприятная среда для политической активности разных уровней”.
В этой же книжке журнала весьма любопытен “многослойный” “Круглый стол” — “Формула власти”.
Владимир Крюков. Виктор Астафьев в Томске. — “Знамя”, 2012, № 10.
Расшифровка магнитофонной записи выступления В. А. в томском Доме творческих организаций 4 ноября 1982 года, т. е. ровно тридцать лет тому. Говорил он в присутствии чиновников совершенно свободно.
Вот, из финала: “И обязательно это у нас происходит, что до края дойдем, тогда уж — все. Как штанами зацепишься за гвоздь в заборе, тогда уж загнуть его. Это не может не составлять и степени мучения живущего в этом обществе человека. Мне дорог мой народ, мое отечество. Все, что у него болит, болит и у меня. Но у меня болит еще, кроме всего прочего, когда врут. Когда врут бесконечно. Это уже привычный климат лжи. Я думаю, что общество, которое столько пролило крови, столько страдало, оно достойно уважения правдой, оно должно жить ощущением правды, порядочности, честности.
Оттого, что мы молчим о преступности, преступников не убывает, оттого, что мы не говорим о пьяницах, пьяниц не меньше, а больше. И вообще, если болезнь замалчивать и не лечить, она приобретает агрессивную, тяжелую форму. И я рад, что начал писать в период, когда существовала так называемая лакировочная литература. Литература уникальная в своем роде, нигде в мире не бывалая и только закономерно рожденная у нас за счет лжи, обмана. И вот общество все же смогло преодолеть этот страшный недуг, и прежде всего за счет творческих потенциальных сил в своем народе. И я дожил до такого счастья, когда литература возвысилась до правды, и рассказал народу эту правду, и от этого не пострадал никто; по-моему, просто стали себя чувствовать лучше, и какие-то изменения произошли не без влияния этой литературы, так называемой деревенской прозы. Правда, я бывал в Кремле у одного дяди, он говорит: я вот так разом прочел, так, братцы, это сложная литература. Мы говорим: а у нас и жизнь сложная. И хотелось бы и дальше работать и дожить свой век на каком-то самоуважении и как-то вместе с вами поразмышлять о том, что происходит у нас.
Читать дальше
