Составитель Сергей Костырко
Составитель благодарит книжный магазин “Фаланстер” (Малый Гнездниковский переулок, дом 12/27) за предоставленные для этой колонки книги.
В магазине “Фаланстер” можно приобрести свежие номера журнала “Новый мир”.
“Ведомости. Пятница”, “Гефтер”, “Известия”, “Московский книжный журнал / The Moscow Review of Books”, “НГ Ex libris”, “Нева”, “Новая газета”, “Огонек”, “Однако”, “Православие и мир”, “РИА Новости”, “Российская газета”, “Русская Жизнь”, “Русский Журнал”, “Топос”, “Частный корреспондент”, “Thankyou.ru”
Полина Барскова. Слова ноябрьской палитры. Беседу вел Александр Марков. — “Русский Журнал”, 2012, 23 ноября < http://russ.ru >.
“Образцовая любовная лирика, по-моему, это именно Тяни-Толкай, зверь о двух головах, способ стремиться к себе, стремясь к Другому. Из этого противоречия могут появляться интересные сюжетные и интонационные ходы. Покольку я начала писать и публиковаться в том возрасте, когда личность всерьез полагает, что через нее, навроде осинового кола, проходит центральная мировая ось, то многие мои тексты были именно об этом — как тебя видит мир, насколько он тебя приемлет. Это потом выяснилось, что жизнь замечательно происходит, проходит вне и помимо тебя, и уже эти формы жизни, со мной совершенно не связанные, стали вызывать внимание, то есть любовь, то есть любовную лирику. Происходит смена иерархии, вероятно очень тривиальная, описанная еще дядюшкой Адуевым, мне стало интересно то, что не есть я: то, что меня никогда не возжелает, — дерево, белка, мертвые забытые люди, вечерний свет — всякое такое”.
“Мне очень важны такие специальные качества, навыки нашего ремесла, как склонность подворовывать, подглядывать — и тем сохранять. В качестве анекдота: в моих стихах всегда было много „какого сора”, драгоценных словечек, интонаций, бесстыдно позаимствованных у близких или у улицы (поэтому я так навязчиво люблю „Двенадцать” Блока). А со временем, когда я стала заниматься историей, соблазн чревовещания стал просто неотразим — хотя это опасный соблазн, но мне очень нравится думать, что через меня, посредством меня могут подать голос замолчавшие. Вот это обращение к Другим голосам и есть для меня живое высказывание”.
Сергей Беляков. Смерть героя. Формула героя. Совсем как в жизни: в нынешней литературе есть все, кроме настоящих героев. — “Частный корреспондент”, 2012, 5 ноября < http://www.chaskor.ru >.
“К сожалению, в жизни чудеса случаются редко. Литература у нас есть, есть и молодые писатели, и признанные мастера, есть писатели „серьезные”, есть авторы масслита. Есть „толстые” журналы, есть книгоиздатели, есть критика, есть литературные премии. У нас нет настоящих литературных героев. В триаде „стиль — сюжет — герой” не хватает последнего звена. Герой, который стал бы нарицательным, герой, чья слава превзошла бы славу своего создателя, где он?”
Дмитрий Быков. “Прыг-скок, обвалился потолок”. 1 ноября 1974 года ушел из жизни Геннадий Шпаликов. — “Новая газета”, 2012, № 127, 9 ноября < http://www.novayagazeta.ru >.
“Шпаликова, как многих рано ушедших русских гениев, любят не только за то, что он сделал (этого многие его поклонники просто не знают — все ли они читали „Девочку Надю” или „Прыг-скок, обвалился потолок”?), но и за то, чего не сделал. Многие вспоминают его бредущим по коридорам „Мосфильма” со стоном: „Не могу-у-у! Я с ними не могууу!” Наступило время, в которое Шпаликов не встроился. Большинство нашло ниши, а он не перековался. Это не подвиг — больше скажу, некоторые по-настоящему состоялись именно в семидесятые, именно благодаря их гнусности и беспросветности. Скажем, Наталья Рязанцева — первая жена Шпаликова и, думается, его идеальный собеседник — лучшие свои вещи написала в это безвоздушное время. И Тарковский говорил о себе: „Я — рыба глубоководная”. А Шпаликов — если уж продолжать ихтиологические сравнения — рыба летучая”.
“Шпаликов умер от того, что неловко стало жить. Этим чувством были пронизаны все его последние тексты. Невозможность вписаться и встроиться в безвоздушное и бездушное пространство — вот за что мы так любим Шпаликова, помимо написанного им. И чем дальше встраиваемся — тем больше любим. Не вешаться же”.
Читать дальше
