Александр Самоваров. Кто больший предатель — Ленин или генерал Власов? — «АПН», 2013, 27 февраля < http://www.apn.ru >.
«Так почему, если советские признают свою страну как ценность, признают тысячелетнюю Россию своей родиной, они не понимают, что Ленин предал эту родину в 1917 году? <...> С Власовым они понимают, что он предатель, с Лениным не понимают. И ведь оправдать Ленина ничем нельзя. Вообще ничем».
«Далее, эти сукины дети имели и имеют совесть обвинять белых в том, что те „служили Антанте”, но Россия была частью Антанты, белые были союзниками стран, которые скоро победят в войне Германию».
Людмила Сараскина. «Все гражданские споры — это такой треск хвороста?» Беседу вела Елена Дьякова. — «Новая газета», 2013, № 18, 18 февраля < http://www.novayagazeta.ru >.
«Я сейчас заканчиваю большую книгу „Солженицын и медиа”. И много читаю об истории 1960-х годов. Не прошло и трех месяцев после выхода рассказа „Один день Ивана Денисовича”, как Хрущев выступал на встрече с деятелями литературы и искусства. И кричал: вы думаете, что у вас есть свобода слова? Что мы примем лозунг „Пусть расцветают все цветы”? Никогда мы не откажемся от управления культурой! Партия всегда будет определять ее направление! Лет десять назад я впервые работала с этим материалом. Тогда он мне казался ветхой историей: так уже не могут говорить ни рядовые люди, ни начальники — это стыдно… Сейчас кажется: мы опять возвращаемся в тот контекст».
Максим Соколов. Посмертное существование. — «Эксперт», 2013, № 9, 4 марта < http://expert.ru >.
«Бесспорно, сталинская легенда (причем в обоих вариантах — как с положительным, так и с отрицательным знаком) — вещь не новая. Наполеоновская легенда — вещь достаточно известная, петровская — тоже. Причем в случае последней демонизация Петра I, в котором усматривали первопричину всех бед России, существовала и в XIX, и даже в XX веке. Опять же четверть века, прошедшая между первым (1961 г.) и вторым (конец 80-х) решительным публичным отвержением Сталина, была заполнена сильной невнятностью, которую сторонники обоих вариантов сталинской легенды толковали как посмертное (хотя бы даже стыдливое и неполное) возвращение отца народов. Такая невнятность прямо подталкивала мифологическое сознание (у интеллигенции не менее сильное, чем у патриархальных народов) к очередной рецепции „Воздушного корабля”. „Из гроба тогда император, // Очнувшись, является вдруг; // На нем треугольная шляпа // И серый походный сюртук” в переложении Е. А. Евтушенко (1961 г.): „Он что-то задумал. Он лишь отдохнуть прикорнул. // И я обращаюсь к правительству нашему с просьбою: // Удвоить, утроить у этой стены караул, // Чтоб Сталин не встал и со Сталиным — прошлое”».
«Одними культурными переживаниями все, конечно, не объяснишь. Тридцатилетие было слишком насыщено событиями, по преимуществу самыми кровавыми, так что впору назвать эти годы тридцатилетней войной, и наследие этой войны настолько изменило облик страны, что последствия сталинского правления не могли не сказываться весьма и весьма долго. Но когда и спустя шестьдесят лет мы сталкиваемся с сильнейшей мифологизацией этой фигуры, это не лучшим образом говорит и об апологетах, и о десталинизаторах».
100 книг, по которым россияне отличают своих от чужих. — «Русский репортер», 2013, № 5, 7 февраля < http://expert.ru/russian_reporter >.
Среди прочего: «— Если вы посмотрите гимназический учебник 1883 года, то никакого Пушкина и Гоголя вы там не обнаружите, — говорит филолог Евгений Добренко, автор исследования о „формовке советского читателя”. — Там будут Тредьяковский, Ломоносов, Сумароков и — как пример прогрессивного современного автора — Карамзин. Это был классический канон времен Александра III. Это сейчас мы привыкли, что Пушкин наше все, а по тем временам Пушкин был кем-то вроде Пелевина.
— Но параллельно был канон левой интеллигенции, „шестидесятников” XIX века, — продолжает он. — Их пантеон складывался вокруг литературных журналов 1840 — 1860-х и формировался критиками Белинским, Добролюбовым, Чернышевским, которые потом вместе с Пушкиным и Лермонтовым войдут в официальный канон».
Составитель Андрей Василевский
«Аргамак», «Бюллетень Библиотеки „Дом А. Ф. Лосева”», «Гипертекст», «Дилетант», «История», «Казань», «Литература», «Наше наследие», «Посев», «РАН. Наука. Общество. Человек», «Фома», «ШО»
Читать дальше
