Олег Красин - Операция начнется в подень

После разговора с генералом Забелин засел у себя в кабинете за текущими документами, чтобы отвлечься от мыслей о провале операции. Неудача угнетала его, несмотря на слова ободрения от Шумилова и генерала.

Уже поздним вечером, он, ссутулившись, положил локти на стол, опустил голову и прикрыл утомленные глаза. Он напоминал себе древнего старца, бессильно присевшего у обочины дороги – в голове много знаний, много мудрых мыслей, но сил, проделать оставшийся путь уже не хватает. Он может так и остаться сидеть на краю дороги: одинокий, никому не нужный, обдуваемый холодным ветром, до тех пор, пока его не занесет пылью Вселенной.

События сегодняшнего дня не давали ему покоя. Когда и что пошло не так?

Казалось, ничто не должно было помешать успеху операции. А потом был этот пожар – пожар в стеклах кабинетов на втором этаже. Горячий, нестерпимо яркий отблеск нагретого стекла в кабинете Истоминой. Если бы Забелин был поэтом и мыслил образами, то сравнил бы эти горящие окна с пламенем, в котором сгорают мечты и планы. А может, этот солнечный свет, так внезапно появившийся, был знаком сверху? Предостерег от ошибочного шага? "Наверное, всё это к лучшему, как гласит известный трюизм" – устало подумал Забелин.

Он вспомнил, что у Цыганкова в сейфе стояла бутылка водки, и тогда с трудом поднявшись со своего места, отправился в его кабинет.

Как оказалось, Саша был на месте.

– Ба, Сергей Павлович к нам пожаловал! Так кажется, говорят в старинных пьесах? – пошутил Цыганков – что-то у тебя вид не очень.

– Не говори. У тебя водка осталась?

– Вон как всё серьезно? У вас есть настроение? С устатку, так сказать?

– Ты, Санек, много говоришь. Короче есть или нет? – оживившись от разговора с Цыганковым, спросил Сергей.

– Сейчас посмотрю. Но если нет – не вопрос, киоск за углом работает круглосуточно.

Открыв дверцу сейфа, Цыганков заглянул внутрь, извлек ополовиненную бутылку.

– Вот видишь, оказывается, есть еще порох в пороховницах. Столько хватит? Только закуски у меня нет.

Следом из сейфа Цыганков извлек два пластмассовых стаканчика.

– А ты что, тоже будешь? – удивился Сергей, видя на столе у приятеля документы, над которыми тот, по всей видимости, еще работал.

– Не бросать же товарища в беде! – с притворным сожалением вздохнул Цыганков – от этой работы уже голова пузырится.

Они выпили и потом долго говорили о своих делах, запивая водку крепко заваренным чаем, который сделал Александр. Сергей посмотрел на часы. Уже было поздно. За окном разлилась густая темнота, словно театральным занавесом скрывшая прошедший день.

Организация, возглавляемая Плотниковым, в последнее время готовила несколько объектов к приватизации. Сверху, от Чубайса, спускали напряженные планы, торопили с результатами.

Почти еженедельно проходили селекторные совещания, на которых от местных руководителей ожидали четких докладов о процентах приватизированной промышленности. Обстановка напоминала фронтовую. Словно от темпов приватизации зависело, выживет или нет страна, сможет ли она выстоять, отразить удар неизвестных захватчиков.

В такой обстановке, время от времени, Плотникову требовалось расслабиться, но не с Красовской, а в хорошей компании мужиков. Ради этого, он выбирал какой-нибудь объект, подлежащий приватизации и лично выезжал туда.

На этот раз был выбран завод противопожарного оборудования в небольшом райцентре Некрасово, где директором завода был его давний приятель Алексей Кривозубов, с которым они "воевали" еще с комсомольских времен.

Плотников выехал в Некрасово не один. Вместе с ним находился еще и Веревкин, которого Михаил Яковлевич в последнее время несколько приблизил к себе. Он ежемесячно выписывал ему приличные премии, пробил для него в мэрии участок под гараж почти в центре города, помог поменять квартиру. Вызывая Веревкина к себе, он теперь подолгу разговаривал с ним, делая вид, что полностью доверяет, советуется.

Он говорил ему открыто: "Олег Викторович! Вы мне подходите. Мне нравиться, как вы умеете вести дела. Если я буду двигаться наверх, а это очень даже возможно, то возьму вас с собой. Мне нужные такие люди как вы".

Прикомандированному офицеру ФСК льстило внимание Плотникова. Бывая в Управлении, он пытался это предоставить, как слабость председателя облкомимущества, желание понравиться, заслужить уважение у такой могущественной спецслужбы, к какой принадлежал Веревкин. Говорил об этом всем окружающим обычно с кривой усмешкой, всячески подшучивая над Плотниковым. Однако в глубине души он все более проникался желанием работать не на государство, а на этого человека.