Олег Красин - Операция начнется в подень

– О чем ты?

Михаил Яковлевич оторвал взгляд от бумаг, лежавших у него на столе, и слегка затуманенным взглядом посмотрел на Екатерину. От долгого чтения документов у него немного покраснели глаза, и он с силой растер веки пальцами, почувствовал небольшое облегчение.

– Как о чем, – не унималась Красовская, – об иностранцах? Мне кажется, это предложение стоит рассмотреть. Там солидные люди – не чета нашим доморощенным богатым выскочкам, почти все иностранцы. Может быть, один или два русские…

Посмотрев на слегка взволнованную Красовскую, Плотников иронично вскинул бровь:

– А Димы Якубовского там нет? Или какого-нибудь подобного авантюриста? А то знаешь, все они здесь иностранцы, а поскребешь каждого по шкуре, и оттуда вылезет нашенский мужичок.

– Нет, – отрицательно покачала головой Красовская, – где-то, быть может, ты прав, но не здесь. Я Соколовского давно знаю, у него хорошо развита деловая хватка, как у всех евреев. Если он говорит, что тут можно наварить бабки – так оно и есть. Какой смысл ему нас кидать? Ты основное лицо, которое может дать добро на допуск к аукциону, а может и послать на хрен. Твои интересы никак не обойдешь! Хочешь, сам посмотри на этих людей.

Открыв небольшую черную сумочку, висевшую у неё на плече, Красовская достала сложенный в несколько раз бумажный лист. Она развернула его, осторожно разгладила ладонью, словно боялась стереть написанные там фамилии, и положила перед Плотниковым. Михаил Яковлевич торопливо пробежал список глазами. Фамилии в списке ему, как и Красовской, ни о чем не говорили.

Плотников снова потер глаза и, нажав одну из кнопок на стоявшем рядом телефонном аппарате, сказал своей секретарше по громкой связи:

– Настя, принеси чаю!

Красовской он пояснил:

– С утра спины не разгибаю, даже на обед не ходил. Развели бюрократию в Москве – запросами завалили, и всем нужен срочный ответ. Будто я должен все бросить и заниматься только ими. А у меня своей работы полно – надо готовить для утверждения план послечековой приватизации.

– Я тебя понимаю, – согласилась с ним Екатерина, – сама часто сижу допоздна.

– Что касается этой фирмешки… – Плотников хотел что-то ответить, но открылась дверь и с подносом в руках вошла Настя.

Она расставила чашки, в которых уже лежали пакетики чая, сверху залила их кипятком. Открыла коробку с конфетами.

– Спасибо, Настя, – поблагодарил её Михаил Яковлевич и, дождавшись ухода, продолжил:

– Что касается этой фирмы…как её там?

– "Вест финанс".

– Да, "Вест финанс", я думал после твоего звонка об этом. Признаться, ситуация с появлением этих мутных ребят становится более запутанной. С одной стороны Генералов, с другой Матвей, а сейчас еще и эти…

– Ты не знаешь, на кого сделать ставку?

– За каждым из тех про кого я сказал, есть реальная сила. А есть ли она за этими "московскими иностранцами" не знаю. По ходу, кроме бабок у них ничего нет. Деньги, конечно, сильная вещь, но…не все ими решается.

– Не знаю, не знаю, по-моему, тут и думать нечего. Надо допустить их до аукциона, получить с них свою долю, а там пусть разбираются друг с другом. Дальше не наша забота. Победит, как говориться, сильнейший.

– Ты слишком легковесно рассуждаешь, тебе все кажется простым. Если я допущу эту московскую команду к пирогу – станет известно всем: и Генералову, и Матвею, и губернатору и гэбэшникам. Мне могут оторвать башку за такие дела, а я этого не хочу, мне башка еще пригодиться.

– Боже мой! Не пугай себя и меня. Если всё так обстоит серьезно, ну их на фиг, этих иностранцев! Денег и так нам хватит – решила отступить Екатерина, приняв доводы Плотникова близко к сердцу.

Она понимала, что игра, к которой ею усиленно подталкивался Плотников, действительно была рискованной. Здесь никто не мог угадать дальнейшего хода событий, это была лотерея чистой воды. На улице пачками валили всех: и бизнесменов, и чиновников, и банкиров, словно некто – может в Кремле, а может на небесах, выдал лицензию на отстрел. Эти лишние люди в "галерее лишних людей", очевидно, были не нужны новой России в таком количестве.

Увидев, что Екатерина перестала настаивать, Плотников, перед тем немного раздосадованный начатым Красовской разговором, несколько успокоился.

Некоторые люди, когда их усиленно начинают о чем-то просить и настаивать, инстинктивно сопротивляются, не слушают разумных доводов. Но когда Екатерина решила отступить, Плотников, наоборот, стал снова и снова возвращаться мыслями к мутным ребятам из-за бугра, "московским иностранцам", как он их называл. Мысль срубить зелени, поиметь всех участников одним разом, завела его, привела в возбуждение. Она, эта мысль, показалась ему уже не такой опасной, не такой страшной, а при определенных условиях вполне осуществимой.