Олег Красин - Операция начнется в подень

Между тем хлопнули дверцы черного джипа. Это Забелин и Рита забрались в машину. Но поехали не сразу. В машине она положила букет роз на заднее сиденье – сладкий цветочный запах сразу поплыл по салону. Они тесно прижались друг к другу и начали целоваться.

– Кажется, я в тебя влюбилась, – сказала Маргарита, прерывисто дыша, когда оторвалась от Сергея.

Она смотрела на него широко открытыми карими глазами и эти глаза манили, притягивали как бездна космоса, если долго смотреть в ночное небо. Сергей не мог оторваться от этих сияющих глаз. Потом он встряхнул головой, словно хотел прийти в себя, очнуться от чарующего гипноза, потер рукой лицо и сказал тихо:

– Слушай, Ритка, ты мне совсем голову заморочила. У меня на работе куча дел, а я сижу здесь, с тобой…

– А я тебя не держу, – ответила Маргарита, лукаво улыбаясь, как улыбается женщина, почувствовавшая свою силу над мужчиной, – иди, иди, работай…

– Нет, не могу. Ты ведьмочка, совсем околдовала меня.

– А ты как думал, с нами, бабами связываться? Ты совсем вымок, поехали ко мне сушиться.

– Ты тоже вроде не сухая, – сказал Сергей, ответно ей улыбаясь, и посмотрел на ее выпирающую грудь, плотно обтянутую мокрым платьем.

Это платье само по себе, было довольно прозрачное, и когда его намочил дождь, оно словно растворилось, растаяло. Сквозь него четко проступил силуэт белого бюстгальтера. Он не смог сдержаться и положил свою горячую ладонь на её правую грудь.

Маргарита вспыхнула.

– Подожди, – почти шепотом сказала она, – подожди, доедем до дома.

Сотрудники ФСК услышали, как джип завелся и медленно тронулся, постепенно ускоряясь в сторону улицы Зои Космодемьянской, где проживала Виккерс.

– Что, поедем за ними? – спросил, хмыкнув, сотрудник, сидевший на месте пассажира.

– А куда мы денемся с подводной лодки, задание никто не отменял, – ответил ему старший смены, заводя машину.

– Едут вроде на квартиру Виккерс. Интересно и чем они там будут заниматься? – не унимался молодой разведчик наружки.

– Чем, чем, чаю попьют да разойдутся, – раздраженно ответил ему старший, – не задавай идиотских вопросов!

Понедельник для Плотникова начался не так плохо, как он ожидал, несмотря на то, что еще русский император Николай I называл понедельник "черным русским днем".

Сначала он провел обычное аппаратное совещание, а потом провел переговоры с московским банком, в котором у него был открыт личный валютный счет. Ему хотелось уточнить, была ли зачислена крупная сумма долларов, которую он накануне положил на счет. К сожалению, упрямый банковский клерк не хотел давать справок по телефону, и пришлось связываться с зампредом Правления банка, лично ему знакомым. В результате всё оказалось нормально, деньги поступили.

Вообще у Плотникова были далеко идущие планы. Он хотел приобрести небольшой бизнес в Москве и, соответственно, жилье, достойное его положения. Наилучшим способом для осуществления этих намерений было переместиться по служебной линии в первопрестольную. Во время командировок в столицу Плотников несколько раз встречался со своими непосредственными начальниками и они, вроде, обещали. Единственным условием с их стороны было скорое проведение приватизации в области, чтобы можно было отчитаться перед Президентом. Михаил Яковлевич признавал это условие справедливым и старался.

Поскольку день с утра задался, у Михаила Яковлевича было превосходное настроение. В оживленном состоянии он ходил по своему большому кабинету, который раньше занимал секретарь обкома КПСС по идеологии. Его так и подмывало выйти в приемную и игриво ущипнуть свою новую молоденькую секретаршу, которая вышла на замену внезапно заболевшей Алевтине Георгиевне.

Ближе к полудню в его кабинете появился Гена Бондаренко. После поездки на металлургический завод к Генералову он развернул бурную деятельность по продаже ваучеров "красному директору". Получив в результате хороший куш, Плотников был очень доволен Геной.

Сейчас следовало скорее протолкнуть в верхах проведение ваучерного аукциона, которые были уже прекращены по решению Правительства. В Госкомимуществе без энтузиазма отнеслись к его просьбе, но Плотников был на хорошем счету, своего рода ударником приватизации и, покривив душой, ему пошли навстречу в порядке исключения. Москва всегда умела поддерживать людей в трудную минуту.