Олег Красин - Операция начнется в подень

Внезапно она шевельнулась и открыла глаза, сначала неясные, бессмысленные, а потом узнающие его. Ирэна улыбнулась уголками губ и хотела что-то сказать, но поперхнулась. Изо рта на подбородок потекла тоненькая струйка крови. Вид этой крови текущей по её лицу, словно ударил в поддых – так у него перехватило дыхание. Казалось невероятным, что на теле не видно ни одной царапины, ни одного синяка или пореза, а изо рта течет эта тонкая, совсем безобидная струйка.

– Ничего не говори, молчи! – сказал он сдавленным голосом и, достав и кармана платок, вытер её подбородок.

– Я…хотела сказать… – почти прошептала Ира, – Красовская знает о том, что её подслушивают…

– Молчи, не говори!- раздраженно крикнул он из-за того, что Ирэна его не слушала, – черт с ней с Красовской! Разберемся как-нибудь.

– Она сегодня в десять опять… – продолжала с усилием шептать Ирэна.

– Знаю, все знаю, Ир, ну помолчи, пожалуйста!

Она ненадолго замолчала, прикрыв глаза. Вдалеке послышалась сирена скорой помощи. Истомина снова открыла глаза. Сергей увидел, что ей стало нехорошо – гримаса боли исказила лицо. Он перевела взгляд на Сергея, и он с ужасом увидел, как туманятся её глаза, темнеет их синева, а взгляд уходит куда-то далеко-далеко.

– Ты…хоть любил меня? – спросила она не шепотом, а почти нормальным, чуть подрагивающим голосом.

И у него вдруг сжалось сердце. Он не мог ничего говорить, только поцеловал её в теплые, испачканные кровью губы и тогда она слабо, едва заметно улыбнулась. За его спиной послышались шаги и голоса врачей. Они искали пострадавшую.

Сергей встал, осторожно опустив Иру на землю, и отошел в сторонку, чтобы не мешать медикам. Два врача: мужчины среднего возраста в белых халатах, склонились над Истоминой и принялись делать разные манипуляции, известные только им. До Забелина долетали обрывки фраз: "внутренне кровоизлияние", "многочисленные разрывы внутренних органов", "реанимацию делать бесполезно".

Они поднялись, и поскольку Забелин стоял рядом, сказали ему:

– Очень сожалеем. Она умерла.

Потом одни из них деловито добавил:

– Мы доставим тело в морг. Вы ведь родственник? Причина смерти нам ясна, но если вы настаиваете на вскрытии…

– Я не родственник – глухо сказал Забелин, – но я им сообщу.

Мертвую Истомину положили на носилки, накрыли сверху больничным покрывалом и понесли в машину скорой помощи. Совершенно потерянный, не зная, что делать, Сергей стоял и смотрел, как уносят её тело.

Первым побуждением было сесть в скорую и проехать в морг, чтобы договориться обо всём с врачами, с медсестрами морга. Он хотел плюнуть на всё, на то, чем занимался сейчас, на все их операции, от которых обычно мало проку. Разве человеческая жизнь стоит этой возни?

Но потом подумал, что ничем помочь уже не сможет, а Ира? Ира ведь и погибла из-за того, что хотела ему помочь. Хотела, чтобы у него все получилось.

Надо было возвращаться.

Он подошел к перевернутой машине, поднял свой грязный пиджак, пока его окончательно не затоптали пожарники и зеваки, и пошел к своей машине. Ему казалось, что прошла вечность, хотя на самом деле истекло всего пятнадцать минут.

В автомобиле пищала рация, непрерывно посылая сигналы вызова. Забелин нажал на кнопку, ответил:

– База слушает!

– Это "Первый" – "Первый" был позывной Кислицына – база, где вас черти носят? – полковник выругался в эфире матом.

"Соберись, соберись!" – приказал себе Сергей.

– Доложите обстановку! – между тем, наседал Кислицын.

– "Первый" – попал в аварию, скоро буду на месте.

– Какая к черту авария! Немедленно разбирайтесь с ситуацией и докладывайте.

Забелин взял вторую рацию, по которой связывался с бригадой наружного наблюдения – они вели переговоры на другой частоте и Кислицын не мог с ними связаться, в отличие от АОБГ и группы документирования.

– "Беркут" что у вас? – спросил Сергей, обращаясь к старшему разведчиков наружного наблюдения.

– "Сокол" залетел в клетку – сообщил тот, имея в виду Соколовского.

– Когда?

– Минут пять назад. Один из наших зафиксировал, что он вошел в обозначенный по схеме кабинет вместе с другим объектом. Что будем делать?

– Продолжайте наблюдение, только не засветитесь.

– Да, – вдруг вспомнил "Беркут", – на этом этаже мы отследили непонятное оживление. Замечены посторонние лица, не сотрудники администрации – вроде телевизионщики.

– Как узнали?

– В одном из кабинетов приоткрыта дверь, наши увидели шнуры, телекамеры. Может, собираются взять интервью у кого-нибудь?