Анатолий Гладилин - Первый день нового года

Правда, иногда отец меня удивляет, иногда — наоборот. Я ясно вижу, о чем он думает.

Однажды я пришел к нему на работу. В приемной было много посетителей. И тут же сидел один из его сослуживцев, полный, солидный старик. И все его робко о чем-то спрашивали и почтительно выслушивали его ответы.

Появился отец, сел за свой стол. Вокруг него столпился народ, и сослуживец начал что-то важно докладывать.

— Замолчите, — громко прервал его отец, — дайте мне выслушать человека.

Солидный, толстый старик покраснел и смутился, как мальчишка.

Потом я спросил отца, почему он так резко прервал старика.

— Сергеева, что ли? Он просто дурак!

Может быть, отец был прав, но я никогда не забуду беспомощного взгляда старика и того холодного равнодушия, которым сразу прониклись все посетители к сослуживцу моего отца.

И другой эпизод. Опять же, давно это было. Я пришел из института, и мать сказала, чтоб я бежал к отцу на работу и помог ему дойти до дому. На улице подморозило, люди скользили, и отец, когда шел на работу, упал.

Была сильная гололедица. Мы двигались медленно, и я, собственно, ничем не мог помочь, только следил за тем, чтобы резиновые набалдашники костылей не попадали на явный лед. Вероятно, утром отец сильно ушибся, но, конечно, он ничего мне не говорил и только изредка с раздражением просил, чтоб я не мешался под ногами.

Мы остановились у перекрестка. Проехал «ЗИЛ». С шофером сидел холеный мужчина, смотревший в окно ничего не замечающим взглядом.

— Вон проехал Паша Тимофеев, — вдруг сказал отец, — он работал у меня в отделе.

Больше он ничего не сказал. Но мне стало очень обидно за отца. Почему это Тимофеев должен кататься в машине, а отец ковыляет пешком, по льду. Ведь он, наверное, заслужил большего.

И вообще, как получилось, что отец так и остался средним совслужащим? Он же был когда-то большим человеком. И ведь он хорошо работал, ведь он был очень способным — это я знаю по рассказам его старых товарищей. Из-за того ли, что он, как проверенный солдат, был на самых сложных участках фронта и никогда не думал о себе? Или тут были другие причины, которые помешали ему? Или он сам не захотел в определенное время находиться на руководящих постах?

Кто мне это объяснит?

Но я уверен, что он всегда был честен, что не сделал ни одной подлости, что всегда он говорил правду. Он никогда не думал о личной карьере, и всегда для него было главным интересы дела, дела, которому он отдал всю свою жизнь.

И благодаря этому он стал человеком, который всегда будет образцом, эталоном для меня.

Я понимаю, что иногда мы слишком сдержанны, боимся хороших слов. А ведь можно и не успеть. Вот что страшно.

Но как все это рассказать отцу?

Не так просто.

Надо как-нибудь преодолеть свой характер, решиться.

Нужна спокойная обстановка. Нужно обоюдное желание выслушать друг друга, а не только высказаться самому.

Например, если бы он теперь сидел в моем номере. Если бы вторая койка была бы забронирована для него. Мы же должны хоть раз поговорить откровенно.

Итак.

Старая песня: отцы и дети. Отцы не понимают детей. Это неверно.

Конечно, поколения разные. И в нашем поколении есть такие, что плывут по течению, стоят в стороне, лишь бы не думать, — пускай все решается без них.

Но под словами «наше поколение» я разумею думающих людей.

Конечно, между нами существует много различий. И если у человека стоит вопрос не «как жить», а «как пообедать»… В общем, ты понимаешь, о чем я говорю!

Я говорю о рабочих и художниках, артистах и инженерах, шоферах и врачах, которых не только волнует извечный фаустовский вопрос: как жить, зачем жить? — но которые делами своими хотят ответить на этот вопрос.

Мы, молодежь мира, внешне похожи, несмотря на то, что все мы очень разные.

Мы одновременно сузили брюки, укоротили волосы и юбки. Мы тянемся вверх на высоких каблуках и заостряем носы ботинок.

Да, мы очень разные. Иногда кажется, что мы с разных планет. Мы люди разных идеологий. Мы отвергаем их практицизм, а они не могут себе представить, как наши ребята добровольно покидают большие города и едут на целину и новостройки.

Неужели мы не поймем друг друга? Ведь это же так важно: мы все отвечаем за будущее мира!

Мы хотим быть космонавтами и спасать маленьких детей. Мы встречаемся на дорогах Мексики и Алтая, на улицах Парижа и Таллина, в джунглях Амазонки и в чукотской тундре. Нам есть о чем поговорить и поспорить на фестивалях и форумах.