Приготовленное кимоно оказалось очень красивым — оранжевый шелк фона был расшит серебряными нитями. Это кимоно знали все в Джионе, и практически любой мог сказать, кому оно принадлежит. Позволяя мне надеть его, она распространяла свою ауру на меня.
После того как господин Ичода повязал пояс — красновато-коричневый, расшитый золотом, — я сделала последние штрихи в макияже и украсила заколками волосы. Потом заложила за пояс принесенный из окейи носовой платок Председателя и встала перед зеркалом, разглядывая себя. Меня удивляло, зачем Мамехе нужно, чтобы я сегодня выглядела особенно красивой. Сама она после возвращения переоделась в довольно бледное кимоно коричневого цвета со штриховкой серого цвета. И хотя в любом наряде она все равно выглядела необыкновенно утонченной, когда мы шли по улице, женщины, кланявшиеся Мамехе, смотрели на меня.
Около получаса мы ехали на рикше в незнакомый мне район Киото. Только по дороге Мамеха сказала, куда мы едем, — на соревнование по сумо в качестве гостей Ивамура Кен, основателя «Ивамура Электрик» в Осака, компании, кстати, изготовившей обогреватель, послуживший причиной гибели Грэнни. На соревнованиях также будет президент компании Нобу Тощикацу, правая рука Ивамура. Нобу — фанат сумо, помогавший в организации этих соревнований.
— Должна тебя предупредить, — сказала мне Мамеха, — Нобу очень своеобразный человек. Постарайся произвести на него хорошее впечатление. — И она посмотрела на меня так, словно хотела сказать, что очень расстроится, если я буду вести себя не лучшим образом.
Билеты на соревнования были распроданы уже неделю назад, поэтому о Хацумомо волноваться не стоило.
Наконец мы доехали до территории Университета Киото. Мамеха повела меня по небольшой аллее, обсаженной елями. Вокруг толпилось много молодых людей с нежной кожей и расчесанными на пробор волосами. На нас с Мамехой они смотрели как на что-то экзотическое и даже останавливались, когда мы проходили мимо. За коваными воротами преобладали мужчины более зрелого возраста, разбавленные немногочисленными женщинами, среди которых было всего несколько гейш. Соревнования проходили в университетском выставочном зале, сейчас уже не существующем, но для того времени выглядевшем просто грандиозно.
Когда мы поднимались по каменным ступеням здания, я увидела двух гейш и поклонилась им. Они поклонились мне в ответ, и одна из них что-то сказала другой. Мне показалось это очень странным, пока мы не подошли поближе и я не узнала подругу Хацумомо Корин. Я поклонилась ей еще раз, давая понять, что узнала ее, и заставила себя улыбнуться. Когда они отвернулись, я прошептала Мамехе:
— Мамеха-сан! Я сейчас видела подругу Хацумомо!
— Не знала, что у Хацумомо есть подруги.
— Это Корин. Она там... по крайней мере, была там минуту назад, еще с одной гейшей.
— Я знаю Корин. Почему ты так переживаешь? Что она может сделать?
Я не нашлась, что ответить. Но если Мамеха не переживала по этому поводу, то и я могла успокоиться.
У входа мы сняли туфли и пошли в носках по деревянному полу к месту, где располагались наши гости. Один из мужчин пожал Мамехе руку. Я сразу догадалась — это Нобу. Даже на расстоянии кожа его лица напоминала расплавленную свечу. Однажды он сильно обжог лицо, отчего имел такой трагический вид. Но когда мы прохаживались с Мамехой по павильону, мое внимание привлек человек, сидящий на циновке рядом с Нобу. Я могла видеть только его затылок, показавшийся мне до боли знакомым. Может, я встречала его еще в своей маленькой деревушке...
И тут я поняла: это — господин Танака!
Он каким-то особенным образом изменился. Я видела, как он поглаживал свои седые волосы, и обратила внимание на то, что движения его рук стали очень уж изящными. Я смотрела на него и не понимала своих чувств. Если я кого-то и ненавидела в этом мире, то это господина Танака. Я напомнила себе об этом и вовсе не собиралась присесть рядом с ним на колени и сказать: «О, господин Танака, как приятно видеть вас опять! Что привело вас в Киото?» Напротив, мне очень хотелось выразить свои истинные чувства, хотя, скорее всего, это именно то, чего не следовало бы делать начинающей гейше. На самом деле я очень мало думала о господине Танака за последние несколько лет. Если мне придется улыбаться ему, я улыбнусь так, как мне часто улыбалась Хацумомо. И скажу: «О господин Танака, я чувствую такой сильный запах рыбы... Сидя с вами, я испытываю чувство ностальгии». А возможно, скажу: «О господин Танака, вы выглядите... почти изысканно!» Хотя чем дольше я смотрела на него, тем больше понимала: он действительно выглядел очень изысканно, даже более, чем я могла себе вообразить. Вдруг он повернул голову, и я увидела широкое лицо, тонкий подбородок, глаза с мелкими морщинками вокруг... Неожиданно все во мне и вокруг меня успокоилось, словно этот человек оказался ветерком, а я облаком, носимым им по небу.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу