Артур Голден - Мемуары гейши

Со станции Осака на маленьком автобусе, не больше машины, мы поехали в аэропорт. В конце концов, через час мы вышли из автобуса и оказались рядом с серебряным самолетом с двумя большими пропеллерами на крыльях.

Мужчины были уже на борту, сидели в креслах сзади и говорили о бизнесе. Кроме Председателя и Нобу там оказался Министр и какой-то пожилой человек, как я позже узнала — директор банка Мицубиси. Рядом с ними сидел человек лет тридцати с таким же подбородком, как у Шизу и в таких же очках с толстыми стеклами. Как выяснилось, Шизу долгое время была любовницей директора банка, а этот мужчина — их сын.

Мы сели впереди и дали возможность мужчинам обсудить деловые вопросы. Вскоре я услышала, как кто-то закашлял, самолет задергался, а когда я выглянула из окна, увидела, что гигантский пропеллер начал крутиться. Шум двигателя нарастал, и самолет начал двигаться, переваливаясь из стороны в сторону. Шум достиг максимальной силы, через несколько секунд мы услышали глухой стук, и самолет начал подниматься в воздух. Только когда мы оказались высоко над землей, кто-то сказал, что мы пролетим семьсот километров, и это займет около четырех часов. От услышанного у меня на глаза навернулись слезы, и все начали надо мной смеяться.

Я задернула шторы и попыталась успокоиться за чтением журнала. Спустя какое-то время после того, как Мамеха уснула в соседнем кресле, я нашла глазами Нобу. Он стоял в проходе.

— Ты себя нормально чувствуешь? — тихо, чтобы не разбудить Мамеху, спросил он.

— Нобу-сан никогда не задавал мне подобных вопросов, — сказала я. — У него, видимо, очень хорошее настроение.

— Будущее никогда не представлялось столь многообещающим!

Мамеха зашевелилась, поэтому Нобу замолчал и пошел дальше по проходу в туалет. Прежде чем открыть дверь, он посмотрел назад, где сидели другие мужчины. На какое-то мгновение я увидела его с непривычной точки зрения. У него было очень суровое выражение лица. Когда он обернулся в мою сторону, я подумала, что он должен понять мои переживания относительно будущего, несмотря на то, что был уверен относительно своего. Нобу же не чувствовал и не понимал меня. Конечно, гейша, требующая понимания от своего данны, напоминает мышь, ожидающую симпатии от змеи. И как Нобу может понимать меня, если он знает меня только как гейшу, а мое истинное я для него остается тайной? Только Председатель знал меня не только как гейшу Саюри, но и как Чио. Интересно, что сделал бы Нобу, если бы увидел меня тогда сидящей на камне и плачущей? Скорее всего, он прошел бы мимо... С другой стороны, насколько мне было бы легче. Я бы не проводила ночи в мыслях о Председателе, не останавливалась около парфюмерных магазинов время от времени, чтобы понюхать запах талька и вспомнить его кожу. Я бы не представляла себя рядом с ним в воображаемом месте. Спросить меня, почему я все это делала, равносильно тому, что спросить, почему спелый персик вкусный или почему идет дым, когда жгут дерево.

Я напоминала себе девочку, руками пытающуюся поймать мышку. Почему я не могла перестать думать о Председателе?

Я уверена, страдание было написано на моем лице, когда дверь туалета открылась. Мне не хотелось, чтобы Нобу это заметил, поэтому я положила голову на окно и сделала вид, что сплю. Когда он прошел мимо и я открыла глаза, то увидела перед собой впервые в своей жизни вид из окна самолета. Подо мной расстилался прозрачно-голубой океан с островками зеленого цвета. Со скал в Йоридо океан казался темно-серым, с металлическим оттенком. Вид же из окна самолета был вовсе не страшным, а невыразимо прекрасным. Даже диск пропеллера был красив по-своему, серебряное крыло казалось чем-то загадочным из-за написанных на нем символов.

Вдруг пугающий образ возник у меня в голове. Я увидела себя разрезающей нить судьбы, связывающей меня с Нобу, и наблюдающей за тем, как он падает вниз, к океану.

Думаю, это была не просто идея или что-то вроде дневного сна. Я вдруг неожиданно поняла, как это сделать. Конечно, я не собиралась бросать Нобу в океан, но я поняла очень явственно, что должна сделать, чтобы навсегда прекратить отношения с ним. Я не хотела терять его дружбу, но в моих попытках завоевать Председателя Нобу являлся непреодолимым препятствием. Нобу сам подсказал мне, как это сделать, несколько недель назад. Он сказал, что если я женщина, способная отдаться Министру, он бы велел мне выйти из комнаты и никогда бы не разговаривал со мной.