Артур Голден - Мемуары гейши

— Подожди здесь, — сказал он, наконец, и пошел в глубь дома. Спустя какое-то время он вынес завернутый в бумагу сверток. Я сразу поняла, что это кимоно.

— Ладно, — сказал он мне, — раз ты настаиваешь, что ты глупая девочка, я принес тебе твой подарок. Теперь тебе легче? Я опять сказала Барону, как мне неудобно.

— Я видел, как тебе понравилось это платье, и хочу, чтобы оно принадлежало тебе.

Барон положил сверток на стол и распаковал его. Я приготовилась увидеть кимоно с видом Кобэ и, честно говоря, радовалась и беспокоилась одновременно, совершенно не представляя, что буду делать с такой замечательной вещью или как объясню Мамехе подарок Барона. Но, когда Барон развернул сверток, я увидела потрясающее темное кимоно с серебряной вышивкой. Он развернул его и поднял за плечи. Это было кимоно из его музея, выполненное в 1860-х годах, как сказал мне Барон, для племянницы последнего Сегуна Токугава Ешунобу. Серебром были вышиты птицы, летящие на фоне ночного неба, и мистический пейзаж с деревьями и скалами, начинающийся от подола.

— Ты должна пойти со мной и померить его, — сказал он. — Теперь не будь глупой девочкой. У меня большой опыт в завязывании пояса. Потом мы опять наденем твое кимоно, и никто ни о чем не узнает.

Барон был такой значительный человек, что даже Мамеха не смела ослушаться его. Если она не могла отказать ему, то что же говорить обо мне. Я почувствовала, он начинает терять терпение. Он действительно был очень добр ко мне в последние месяцы, разрешив мне присутствовать во время своего обеда и позволив Мамехе взять меня на вечеринку в Киото. Сейчас он опять проявлял доброту, предлагая мне великолепное кимоно.

В конце концов я пришла к мысли, что у меня нет другого выхода, кроме как повиноваться ему и отвечать за последствия, какими бы они ни были Я смущенно опустила глаза в пол. Барон взял меня за руку и провел по коридору в дальнюю часть своего дома. В какой-то момент в коридоре показался слуга, но, увидев нас, тут же исчез. Барон не проронил по пути ни слова. Мы пришли в просторную комнату с зеркальной стеной. Эта комната служила Барону гардеробной. Вдоль противоположной стены располагаясь шкафы с плотно закрытыми дверьми.

У меня от страха дрожали руки. Но даже если Барон и заметил это, то никак не прокомментировал. Он поставил меня перед зеркалом и поднес мою руку к губам. Я думала, он собирается поцеловать ее, но он только поднес ее к лицу и сделал что-то, показавшееся мне необычным. Он задрал рукав моего кимоно и понюхал мою руку. Затем подошел сзади и расстегнул обиимя — заколку, закрепляющую пояс.

Я слегка запаниковала, осознав, что Барон действительно собирается раздеть меня. Я попыталась что-то сказать, но у меня ничего не вышло. Попыталась отвести его руки, но он резко одернул мои. В конце концов ему удалось снять мой обиимя. Затем он долго развязывал узел моего пояса между лопатками. Я умоляла его не снимать пояс — хотя у меня несколько раз пересыхало горло, когда я пыталась говорить, и ничего не было слышно — но он не слушал меня и вскоре начал разматывать широкий пояс, опоясывавший мою талию. Носовой платок Председателя упал на пол. Через минуту мой пояс тоже лежал на полу. Я не могла смотреть на себя в зеркало и последнее, что увидела, прежде чем закрыла глаза, — как тяжелое платье с шорохом упало с моих плеч.

Когда я открыла глаза, Барон стоял передо мной, вдыхая запах моих волос и шеи. Его глаза смотрели на мое отражение в зеркале, а пальцы двигались, как пауки, по моему телу. Я несколько раз пыталась его остановить, но Барон отбрасывал мои руки, как делал это и раньше.

— Не волнуйся так, Саюри, — прошептал он мне. — Я не сделаю ничего, что не должен делать. Я только хочу посмотреть, неужели ты не понимаешь? В этом нет ничего плохого. Любой мужчина на моем месте сделал бы то же самое.

Затем он начал снимать мою нательную рубашку. Мне стало нехорошо от одной мысли, что он там может увидеть, и я посмотрела в зеркало. Под расстегнутой нательной рубашкой виднелась обнаженная грудь.

Теперь руки Барона скользили по моим бедрам, он занялся моими коишмаки, которые накануне я несколько раз обмотала вокруг себя. Немного помучившись с ними, Барон тоже бросил их на пол. Я была на грани истерики, мне казалась невыносимой мысль, что Барон увидит меня обнаженной и плачущей. Я постаралась сдержать свои слезы и внимательно посмотрела в зеркало. Никогда раньше я не видела себя совершенно обнаженной. Увидев обнаженное плечо Барона, я запаниковала. Он подошел ко мне, и я шеей почувствовала его теплое дыхание. После этого я ничего не видела, потому что зеркало запотело, а я не смогла сдерживать слезы.