Михаил Веллер - Рассказы

Поэт. Я планов наших люблю ромаздьё.

Читатель. Пиф-паф, и адьё.

Народник. Любишь кататься – люби саночки возить.

Юноша бледный со взором горящим. Всех не переве-ешае-те!

Черномаечник. Всех, может, и не перевешаем, но уж на тебя-то, сволочь, веревка найдется.

Партбосс. Цели ясны, задачи определены, – за работу, товарищи!

Гармонист. Эх, яблочко! да куды котисся! в наш дурдом попадешь – д-не воро-тис-ся!

Голубой. А ты не ходи в наш садик, очаровашечка.

Генерал. А вот скажите: если вы все такие умные, то отчего вы не ходите строем?

Подголосок. Добровольно, с песней, верным путем! Смело, товарищи, в ногу…

Толпа (вытекая в открытую ментом дверь). …купола закрыть надо над жилами районами… …я спальню свинцом изолировал – и сразу кашель прекратился… …овес в парники на гидропонику – и годится как пищевое зерно…

Мент. А вы что стали, товарищ? мешаете движению. Проходите!

Еврей. Я не пойду.

Мент. Рабинович, решайте – туда или сюда, газ выходит!

Черномаечник. Угрохали страну, сионисты проклятые, а теперь еще, видите ли, жить хотят! Эх, не со всеми покончили…

Пьяный. Если в кране нет воды – значит, выпили жиды.

Возмущенный. Вечно от них только беспорядок. Все идут, а он, видите ли, не пойдет! Давай, животное, иди со всеми людьми!

Еврей. Куда идти, вы что, с ума сошли. Там уже птицы передохли, листва опала! поросята трехглазые!

Спокойный. Все же идут, и ничего. Что вы такие трусливые-то?

Честный. Другие будут работать, спасать страну, а вы как всегда – отсиживаться?

Еврей. Что спасать? Как спасать? Когда спасать? Чем? Вы что, вообще ничего не понимаете?

Сметливый. Э-э, они всегда что-то знают. Чуют. Нет, я тоже не пойду, раз так.

Спокойный. Ну, давайте подождем. А только чего ждать-то?

Возмущенный. А меня что – другого нашли? крайнего? Хватит, походили в козлах отпущения! Пока все не выйдут – я остаюсь здесь!

Мент (беспомощно). Не останавливаться, проходите! Проходите! Ну!

Остаток толпы. Давай закрывай! Закрывай живо! Сам иди! Закрывай!

Лакей (в панике). Закрывай же быстрее! пропадем все!

Партбосс. Я вижу, остались неясности, вопросы. Хорошо. Закройте, пожалуйста, дверь.

Мент (закрывает). А вот привлечь и дать два года.

Народ (рассаживаясь). А если виноват – так и дать.

Партбосс (крутит диск телефона). Алло! Семенов? Ну, как там у тебя дела? Почему в штаб не докладываешь? Ну так что – «ездил по объектам», – докладывать надо! Людей не хватает? Да вот тут есть у меня еще, кто потрусливее. Да, скоро придут к тебе. (Кладет трубку.) Люди работают, без отдыха, а вы тут… стыдно. Несознательно.

Серый. Вы видите! Там люди работают, борются, рук не хватает, а вы… Как же можно не доверять!.. Это выпад! провокация!

Народ. Это он все! Пошли. Пойдемте. Ладно, пора.

Слепой. Секундочку.

Сосед. Чего?

Слепой. Я, правда, ничего не вижу…

Сосед. Твое счастье.

Слепой. …зато слышу хорошо.

Сосед. Ну, и что ты слышишь, интересно?

Слепой. Ничего я не слышал.

Сосед. А ничего не слышал, так чего ты!

Слепой. Из трубки его телефонной я ничего не слышал. Кроме сплошных длинных гудков.

Сосед. То есть ты чего?

Слепой. Ни с кем он там не разговаривал. Никто ему не отвечал. Спектакль изображает, понял?

Спокойный. Точно?

Сметливый. А вот пусть он позвонит еще раз. А мы послушаем.

Возмущенный. Опять! под себя! на костях народа! а ну пусть еще позвонит, а мы проверим!

Генерал. Я повторяю: никто не отменял военного положения! И ответственность виновные будут нести по законам военного времени!

Мент. Есть! (Передергивает затвор автомата.)

Недоверчивый. Значит, правда. Врет.

Пацифист. Дождешься правды от генералов.

Генерал. Ты чем недоволен? Дезертир!

Пацифист. Забыли девяносто девятый год, генерал?

Генерал. Что вы имеет в виду?

Пацифист. Что? Военную доктрину в действии. Пояснить? Концепцию тактического ядерного удара! Когда – ах! – в трое суток мы разгромили врага. По его войскам и центрам – шарах! – и танки вперед, десант на броне, мотопехота, – и вся территория под контролем. А войска, которые по приказу преодолевали зону после ядерного удара – они знали свою судьбу? Свои дозы и свой срок? Первый эшелон – восемьсот рентген! – двадцать четыре часа боеспособности, и финиш, гуляй Вася! Второй эшелон – семьдесят два часа! – и от винта! А потом складывались штабелями в палатки, на сотню умирающих – один фельдшер для присмотра: обречены, свое выполнили, пусть дохнут. Вы их предупреждали, что они смертники? Что еще в мирное время они были определены штабистами в смертники? Что ни один из них не имеет ни одного шанса уцелеть? Полтора миллиона ребят!