Марек Лавринович - Солнце для всех

Наш герой лежал в кровати и чувствовал себя счастливым. Он больше не был бог знает кем. На его медицинской карте толстым фломастером были написаны две самые замечательные буквы: ЯН.

Несколько дней спустя прелестная медсестра проводила Яна в кабинет Ястжембского. Доктор, обычно отпускающий добрые шутки, задумчиво разглядывал стопку рентгеновских и томографических снимков. Увидев Яна, он вынул из вороха снимок, на котором выделялось разноцветное пятно, и сказал:

— Это ваш мозг. Что вы об этом думаете?

Ян внимательно посмотрел на изображение.

— Симпатично выглядит.

— Слишком симпатично, — грустно подтвердил Ястжембский. — Вот, взгляните на эти папки. — Доктор указал на забитую бумагам полку. — Здесь информация приблизительно по ста мозгам, и в каждом из них что-то не так. А в вашем ничегошеньки нет.

— Ничего? — испугался Ян.

— Ничего, что могло бы указывать на какое-то отклонение или очаг болезни. Я более десяти лет не видел такого идеального мозга.

— Простите… — пробормотал Ян. — Это вас огорчает?

— Да. Не буду скрывать, я огорчен.

— Почему?

— Видите ли, пан Ян, я вот уже два года ищу мозг для исследования и защиты диссертации. В неврологии это непростая задача, и любой мозг не подходит для этой цели. Я надеялся, что именно ваш мозг настоящая находка. А вы меня подвели.

— Простите.

— Это, конечно, не ваша вина. Вначале с точки зрения неврологии ваш случай представлялся исключительно любопытным. Жаль, дорогой друг, очень жаль.

— И что теперь со мной будет?

— Ну что ж… — Доктор беспечно сгреб бумаги в сторону. — Вам незачем оставаться в нашем отделении.

Ян растерялся. Он привязался к доктору Ястжембскому, а теперь из-за дурацкого мозга все к черту.

— Но куда я пойду?

— Ясное дело, мы не оставим вас в таком состоянии. Вас переведут в психиатрическое отделение.

— В психиатрическое? Но я ведь не сумасшедший.

— С точки зрения поведения и мышления, определенно, нет. Я бы даже сказал, что вы удивительно выдержанный человек. Однако вы ничего не помните. Неврологические изменения исключены, следовательно, ваше состояние имеет психическую подоплеку. К тому же там не так уж плохо. Замечательные врачи, интересные случаи.

— Но здесь мне дали имя, — сказал Ян.

— Послушайте! — воскликнул Ястжембский. — Знаете ли вы, что все наши больные мечтают выписаться отсюда?

— Нет…

— Поэтому вы поедете в психиатрическую клинику. Всего вам наилучшего в новой жизни.

В тот же день Ян покинул неврологическое отделение. Шел дождь, машина «скорой помощи» миновала несколько улиц, въехала за большие металлические ворота, объехала клумбу и остановилась перед белой дверью с зарешеченным стеклом.

В приемном отделении Яна уже ждали. Доктор взял его бумаги, долго заполнял специальную карточку, потом дал знак рукой высокому могучему санитару, который выглядывал в окно и ковырял в зубах, и сказал:

— Отделение 3 «Б».

Дежурный врач, который должен был принять Яна, спал. Худая, нервная медсестра долго хлопала его по плечу, прежде чем врач, протяжно зевая, сел за стол и стал изучать принесенные санитаром бумаги.

— Значит, вы ничего не помните? — спросил он и зевнул так широко, что можно было рассмотреть его миндалины.

— Не помню, — подтвердил Ян.

— Это, без сомнения, истерия, — махнул рукой врач. — Зачем вам нужно закатывать истерику и морочить всем голову?

Ян не знал, что сказать.

— Надеюсь, что вам по крайней мере стыдно?

— Стыдно.

— Это хорошо. Идите в седьмую палату к Пианисту. Полагаю, вы спокойный?

— Я очень спокойный.

— Прекрасно, потому что он, в отличие от вас, не очень спокойный. Лучше его не нервировать.

— Не буду.

— Не следует также затрагивать некоторые темы.

— Не стану.

— Если ночью он будет плакать, не надо его успокаивать.

— Почему? Ведь в таком случае положено утешить человека.

— Напротив. Во-первых, это не имеет смысла, поскольку его невозможно утешить, во-вторых, подобные попытки вызовут лишь большее расстройство чувств и рыдания. Так как, не будете его успокаивать?

— Не буду.

— Для истерика вы слишком рассудительны. Пани Аня, проводите больного в палату и выдайте ему все необходимое.

Худощавая медсестра встала из-за стола и направилась к двери. Они вышли в коридор. Стены были покрашены серой краской, а пол покрыт когда-то зеленым линолеумом. Но не столько обстановка привлекла внимание Яна, сколько многочисленные больные, разгуливающие по коридору.