Евгений Будинас - Давайте, девочки

– Ты чего ржешь? – спросил его Махлин.

– Это он тетю вспомнил, – сказал Витька-Доктор. – То, как этот вот Кулибин, – Доктор кивнул в сторону Мишки-Дизеля, – потряс бедную тетю своими техническими талантами, когда развинтил ее «Зингер», чтобы починить. Собрал ведь, гад, машинка строчит, как новая, а у тети целая коробка запчастей. Так она потом его «Зингером» и называла до самой смерти.

– Вот я и говорю про вашего брата, – обращаясь к Витьке-Доктору, сказал Мишка Махлин, – сначала уверяют, что ребенку не нужны гланды и полипы. Потом – аппендикс, потом удаляют камни в желчном пузыре, а заодно и сам пузырь, потом оказывается, что и без почки можно жить… Теперь вот и без яиц…

– Ну, без яиц так даже удобнее, – сказал Витька-Доктор. – Во-первых, не отвлекают…

Как медик, он мог бы этим великовозрастным неучам объяснить, и что такое простата или предстательная железа, и при чем здесь яйца, и вообще, какая именно операция их товарищу предстоит. Но ничего подобного делать не стал. Здесь он им не врач.

– Они мне дороги как память, – сказал Рыжюкас.

– Ничего, можно засушить и носить на шее, как медальон, – предложил выход Сюня.

Рыжюкас грубоватую шутливость приятеля поддержал. Рыдать им тут с ним, что ли!

– Для кино не годится, – сказал он.

Друзья посмотрели на него, выжидая. Сейчас что-нибудь забойное выдаст.

– Это мы с моим режиссером снимали кино, еще про хозяйственную перестройку. По сценарию в бане паримся, ну а разговариваем, как тогда мода была, о серьезном – выход для страны ищем… Тут Гена Осинкин, профессор и московский депутат, выдает оператору прямо в камеру: «Ты Рыжюкаса ниже пояса не снимай. Он сценарист, его в лицо мало кто знает, а по яйцам – так все»…

– Вот за это и чиканут, – сказал Махлин. – Я узнавал. Начинают с кастрации. Правда, можно и химически…

– Химическая – неэффективно, – запротестовал Сюня.

– Да нет, – все-таки вставил профессиональную реплику Витька-Доктор, – практически тот же результат. – Главное, чтобы понизить уровень тестостерона, приглушив сексуальную активность…

– Но эффект не тот, – поправился Сюня, спутавший эффект и эффективность.

– А что, собственно, яйца или член? – уточнил Дизель.

– Член-то зачем же? – хмыкнул Витька-Доктор.

– Хорошо, конечно, и яйца… Но и член у него был знаменитый, – драматично вздохнул Сюня. – Однажды…

Однажды он приехал к Рыжюкасу в Дом творчества с двумя «московскими шкурками».

– Снял их прямо на улице, насилу уговорил за город поехать: интеллигентно, мол, время проведем, в литературных дискуссиях. «Ну, поддали, как положено, потом разошлись по комнатам: я с одной, он с другой. Зима, вокруг сугробы, но топили жарко, окна нараспашку… Музыка играет, он там свистит ей что-то литературное без останову, потом, слышу, затихли… И вдруг вопль на все Переделкино: «Сука, а еще писатель!». Это чувиха его елду увидела. И от ужаса голая со второго этажа – в сугроб…

Витька-Доктор прикатил прямо из аэропорта, он на два дня летал в Женеву, на обратном пути в «дьюти-фри», кроме закуси, кое-что закупил по поименному списку – благо летел с багажом медикаментов и практически мимо таможни.

Мишке Махлину он привез оплетенную тростником бутылку пуэрториканского рома – 11. Махлин любил только ром. Сюне – бутылку Курвуазье – 70 cl, сообщив, что она хоть и меньше на треть по объему, но стоит в тридцать раз дороже, чем ром для Махлина. Бывший директор кондитерской фабрики любил только этот коньяк. Бутылка была в цветной картонной коробке.

– Так он и получше этой жидкости для снятия лака с ногтей, – ворчливо процедил Сюня, имея в виду «вонючий» махлинский ром, – только не в тридцать, а в шестьдесят раз.

Мишке-Дизелю, как человеку без придури, Витька-Доктор передал литровую бутыль «Столичной». Дизель любил только водку своей юности и вкусов с детства не менял.

Для себя Витька-Доктор выгрузил пузатую трехлитровую бутыль бургундского красного вина сельского разлива. Он любил только вино, а объем по литр-градусам пересчитал, чтобы не было обидно.

Рыжюкасу, как «виновнику торжества», он вручил литровую «Блэк Лэйбл». Рыжий предпочитал виски, и только «Блэк Лэйбл».

Все эти напитки они именно любили, и Витька-Доктор это знал. Так же, как и то, что они терпеть не могли винегрет и столичный салат с майонезом. Они их не употребляли с той поры, когда целый год в восьмом классе после каждой «складчины» дружно выблевывали их, вместе со всем, что бы тогда ни выпивали, так как все, что тогда пили, было для них сущей мерзостью, хотя и поднимающей настроение.