Евгений Будинас - Давайте, девочки

Рыжюкас напрягся. Он начал выкладываться, опустошая все свои запасы и понимая, что надолго его не хватит. А она заглатывала корм и требовала все больше, все меньше давая взамен.

Сеансы массажа у них происходили все реже и реже, а рабочие обязанности в его бизнесе ей все сложнее стало выполнять – из-за занятости на стороне. В ссорах она легко одерживала верх, стоило ей только в ответ на его претензии «сгоряча» или «в сердцах» заикнуться о готовности все прекратить.

Это еще не было прямым шантажом, но ее капризы и стремительно возрастающие притязания напомнили ему сказку о золотой рыбке.

Всю жизнь он всем им себя предлагал, зачастую буквально навязывая свою заботливость и придумывая услуги, оказывать которые он считал нужным. Но только до тех пор, пока от него не начинали чего-нибудь требовать.

Тут он сразу выходил из себя. Он не желал зависеть от чьих-то прихотей. Всегда завидуя тому, как гениально и просто Пушкин вскрыл природу их возрастающих притязаний – всех этих старух-молодух. «Не хочу быть столбовою дворянкой, а хочу быть…»

Лет пятнадцать назад он был готов навсегда поссориться со своей вздорной старшей дочерью, когда та, что-то от него потребовав, бросила: «Не забывай, что ты мой отец, ты передо мною виноват, и ты должен…»

Забывать на десяток лет про отцовские обязанности, конечно, нехорошо, но он ничего не должен. Он же не считал, что его отец, оставивший их с матерью, ему задолжал и что хоть в чем-то был перед ним виноват. Отец дал ему свои гены, характер и – в придачу – два наставления. Одно про людей, блядей и лошадей, которых не надо смешивать, и второе, как сейчас оказалось, самое важное, подарившее ему надежду прожить еще целую счастливую жизнь после шестидесяти… Большего отец дать не смог, но требовать большего – не сыновье дело…

«Не учи отца ебаться», – сказал он дочери, вспомнив к случаю очередную дворовую мудрость.

Невероятно, но дочь его поняла. И виновато отступила, зато навсегда осталась его человеком, до сих пор обращаясь к нему по фамилии и называя его Рыжуком, потом Рыжюкасом, а иногда и просто Рыжим.

Но это бы ладно. С притязаниями он бы как-нибудь справился. Выкладываясь, он наблюдал за своей Последней Любовницей с любопытством… Беда в другом: он действительно попадал от нее в зависимость, он все сильнее к ней привязывался и привыкал. И однажды понял, что действительно влип.

Тогда он потребовал, чтобы она на что-то решилась. И пошла за ним, как прыгают в пропасть, оставшись с ним до конца дней. Он готов был за это все отдать. Совсем заведясь, он даже не задумывался, а что будет, если она вдруг и действительно прыгнет?

– Ты с мужиком, – проповедовал он, даже не замечая, как начинает противоречить своей «незыблемой» Системе. – Вот пока вы вместе, будь только с ним, с ним и на всю катушку. Иначе – уходят силы, время, и ничего не обретается взамен… Когда придет пора расставаться, вам будет что делить. И будет что вспомнить, как у меня есть что вспомнить и что делить с Последней Женой.

– И этот мужик – вы? – Она с ним всегда оставалась на вы и по имени-отчеству. – И вы с ней уже все поделили?

Она имела в виду, что кроме воспоминаний, его Последней Жене и еще кое-что от него оставалось. Включая взрослого сына, дачу, квартиру и т. д. Но он был настроен решительно, он знал, что снова все впереди, и не собирался считать. Он и раньше разводился и уходил, оставляя все, даже любимые книги.

– Не трусь, – все больше распаляясь, он убеждал уже не ее, а себя. – Прыгать в пропасть – так прыгать. Идти – так на все. Если ты застряла с мужиком на пять лет – отдай их ему целиком… Пройдет время, это все равно прекратится – независимо от ваших стартовых решений, обязательств и клятв: статистика разводов неумолима. Но выиграть можно только, если играть по-крупному. Если кидаться, то как в пропасть, как навсегда…

Звучало красиво, но слишком запутанно и сложновато для практических действий. Замуж что ли ей предлагают, но тогда почему нужно куда-то прыгать? Разве замужество пропасть?

Впрочем, однажды она чуть было не решилась. И для разгону устроила ему образцово-показательный скандал из-за того, что в его доме (не желая стеснять сестру, он снимал в Вильнюсе «рабочую» квартиру) у нее нет своего угла. И даже элементарного платяного шкафа.

Шкаф он назавтра купил. Но в жуткой ярости. Уже в магазине вдруг почувствовав себя полным идиотом.