Юрий Поляков - Гипсовый трубач

В клинике Метцегера Кокотова вел доктор Теодор-Иоганн Шульце. На самом деле Федор Иванович Шульц — поволжский немец из Джамбула. Еще в Казахстане, при Советской власти, он разработал новый, собственный метод лечения одной из самых агрессивных форм рака, но ему не давали хода, пока он не пригласил в соавторы члена-корреспондента Тутамбаева. В результате один стал академиком, а второй — кандидатом наук. Но тут наивная советская империя зашаталась под тяжестью дружбы с Америкой и рухнула. В 1992-м научно-исследовательскую лабораторию закрыли. Шульц едва успел унести домой документацию и образцы чудодейственного препарата. Оставшись без работы, он вслед за родней, отъехавшей еще в конце 80-х в ФРГ, подался в фатерланд, помыкался и устроился в клинику Метцегера чуть ли не санитаром из милости: советские дипломы не признавали. А могли бы, сволочи, признать, хотя бы за то, что мы им ГДР подарили — до кучи! Со временем Теодор-Иоганн подучил язык предков, сдал экзамены, достиг полноценной должности и даже внедрил в клиническую практику свой комплексный метод лечения, получивший в мировой онкологии название «чудо доктора Метцегера».

Федор Иванович сразу объяснил: при удалении первичной опухоли нос сильно пострадает, поэтому надо бы сразу подумать о восстановительной пластике. Эту услугу за сравнительно невысокую плату могут оказать прямо здесь — в клинике есть профильное отделение. «Там вам, батенька, любой паяльник пришпандорят!» Легковерный Кокотов воодушевился, ведь, если лечащий врач беспокоится о будущей внешности пациента, значит, выздоровление неизбежно. Валюшкина возликовала и потребовала для изучения красочный каталог вероятных носов, расположенных, так сказать, по возрастающей: от затерянных между щек пипок до шнобелей, какими обычно карикатуристы-антисемиты наделяют евреев-банкиров. Нинка нашла в каталоге свою мечту и показала мужу. Андрей Львович пытался протестовать. Куда там! Валюшкина глянула умоляющими глазами: «Котик. Я. Тебя. Прошу!» Ну как он мог отказать? Ведь это же она нашла деньги на лечение. А кто платит, тот и заказывает нос…

Бывшая староста совсем не случайно интересовалась загранпаспортом Кокотова — по совету Оклякшина она уже вела переговоры с клиникой. Выяснилось, метод доктора Метцегера пользуется невероятной популярностью, тяжелые пациенты едут со всего мира. Очередь! Ей так и ответили: «Мест нет, но мы включим вас в лист ожидания. Оставьте на всякий случай координаты!». Вскоре пришла счастливая весть: пациент-очередник из Австралии умер по пути в Дюссельдорф. Освободилось место. Можно вылетать, переведя предварительно на счет, всего лишь треть суммы, которая до сих пор не укладывалась в бережливой голове писодея. Остальное потом.

Нинка предложила продать кокотовскую квартиру — выходило евро в евро…

— А где я буду жить? — растерялся Кокотов.

— Жить? — нахмурилась бывшая староста. — У меня!

— А Настя?

— И Настя. У меня.

Но деньги требовались немедленно, а второпях жилплощадь брали только за полцены. Кризис! Нинка готова была добавить свои сбережения, но все равно не хватало. Тогда она помчалась к управляющему банка «Северное сияние» Густомясову и попросила срочный кредит. И тот решил, пользуясь случаем, повоспитывать подчиненную: ему давно не нравилось, с какой недовольной физиономией она выполняет его поручения, не совпадающие, мягко говоря, с уголовным кодексом. Нет, он, конечно, не отказал, узнав, зачем нужна такая сумма, но объяснил, что ссуды сотрудникам банка утверждают на совете директоров, поэтому надо написать заявление и терпеливо ждать.

И тогда Валюшкина надумала занять у Понявина. План был прост: вылечить Кокотова, дождаться денег от банка, вернуть долг Лешке, потом спокойно задорого продать писательскую квартиру и сразу погасить кредит. Богатырь святорусский с готовностью согласился помочь больному однокласснику, но заломил нечеловеческие проценты, оправдываясь кризисом и рисками ресторанного бизнеса. Как раз недавно ему пришлось дать жуткую взятку ненасытным санэпидемщикам, чтобы замять отравление сальмонеллой делегатов XVII съезда Ассоциации фермеров России (АФР), в недобрый час заказавших «На дне» отвальный банкет. Поскольку форум вольного посткрестьянства собрал почти всех немногочисленных российских фермеров, за исключением недужных и отчаявшихся, можно сказать, что эта пищевая диверсия нанесла удар по продовольственной безопасности России. Делом заинтересовались в ФСБ — им тоже пришлось отстегнуть.