Владимир Владмели - 11 сентября и другие рассказы

— Нашёл чем хвастать, — заметила Надя, — мало того, что наши презервативы никто не покупает, теперь их даже и не воруют.

Когда Надя уезжала в Америку, директор фабрики пришёл проститься. С собой он принёс большую сумку.

— Что это, — спросила Надя.

— Это доказательство того, что ты не права, — ответил он, — воруют нашу продукцию, ещё и за границу вывозят.

— Нет, я их не возьму. Что мне с ними делать?

— Продашь в тяжёлую минуту.

— А если спросят где взяла?

— Скажешь, что тебе подарили за многолетний добросовестный труд.

— Тогда ответственные товарищи могут поинтересоваться, чем я занималась.

— Не беспокойся. В случае чего я засвидетельствую, что ничего противозаконного ты не делала, а презервативы тебе действительно подарили. Это вещь необходимая во всём мире, а на Западе она стоит гораздо дороже, чем у нас. Я-то знаю, я в Германии был, приценивался. Ты ещё хорошие деньги заработаешь. Послушай старика, — и он против её воли всунул свой подарок в чемодан.

На таможне офицер, ткнув пальцем в аккуратно перевязанные пачки, спросил:

— Что это такое?

— А вы сами не видите? — удивился Илья.

— Вижу, поэтому и спрашиваю. Никто из ваших с собой это не берёт.

— Кому не надо, тот не берёт, а мне ещё пока надо. Если хотите, я и вам могу дать несколько штук.

— Нет, не хочу, у меня из-за них и так несчастный случай произошёл. Вернее два, один мужского рода, один женского.

— Это новые образцы, сделаны по последнему слову техники.

— Нет, всё равно не надо.

После экскурсии в Помпеи Илье захотелось прокатиться по другим городам Италии и он позвонил спонсору, чтобы занять денег. Тот, однако, сказал, что у них произошла какая-то бюрократическая неувязка и всем эмигрантам, направляющимся в Миннеаполис, придётся ещё пару месяцев пожить в Риме, но это даже к лучшему, потому что у них будет время не торопясь осмотреть страну.

— А ты можешь мне одолжить на это деньги? — спросил Илья.

— Неужели тебе не хватает?

— Конечно, нет, пособие выдают только на жизнь, а работать нам здесь официально запрещено, вот я целыми днями и маюсь, не знаю, что делать.

— Это вечная проблема, когда есть время, нет денег, когда есть деньги, нет времени, а когда есть уже и то и другое, нет сил. К сожалению, я не могу тебе помочь, я сейчас сам на мели.

— Вот гад, — подумал Илья, вешая трубку, — катается как сыр в масле и говорит, что на мели.

Зимой в Травояниках жизнь замирала. Местные не знали чем заняться, и прогулка по русскому рынку была одним из немногих развлечений. Они шли на базар как на спектакль и, покупая ненужную им безделушку, отчаянно торговались из-за каждой лиры, а потом выбрасывали покупку, не доходя до дома. Илья с удовольствием слушал их удивительный язык, мягкий и мелодичный, как песня. Ему нравилась Италия, а в ней больше всего нравились женщины. Они как будто специально соблазняли эмигрантов и приходили на рынок, одетые как на парад мод. Сверху — дорогая шуба нараспашку, а под ней кофточка с глубоким декольте и микро-юбка, которая почти ничего не прикрывала. Конечно, мужчин это настраивало на романтический лад и их знаки внимания не оставались незамеченными. Илья знал о нескольких романах. Язык похоти и флирта не требовал перевода.

Илья принёс свои товары на рынок, разложил их и, сравнив с тем, что продавали соседи, почувствовал себя очень неловко. Он ведь хотел получить твёрдую валюту за какую-то ерунду, приобретённую на ничего не стоившие рубли.

— Кванта коста? [48] Сколько стоит (итал). , — спросил его мужчина, рассматривавший железную шкатулку.

— Кванта дарэ [49] Сколько дашь (итал). , — ответил Илья.

Итальянец дал ему несколько миль, и Илья посмотрел на Гену. Одессит был занят с очередным клиентом, но перехватив взгляд Ильи, одобрительно кивнул и выставил большой палец вверх. Он был прекрасным психологом, чувствовал как надо себя вести с клиентом и редко кто уходил от него без покупки. Вот и на сей раз Гена угостил мальчика конфетой и на русском языке нахваливал достоинства матрёшек. Его мимика была настолько выразительной, что перевода не требовалось. Ребёнок был околдован, а Гена потрепав мальчика по голове, сказал:

— Хороший парень, хороший. Вот смотри, что у меня есть, — он зажал самую маленькую матрёшку в кулак, покрутил кулак перед носом мальчика, а когда разжал его, матрёшки там не было. Малец раскрыл рот, а Гена другой рукой вынул матрёшку из-за шиворота паренька. Восхищённый ребёнок тут же захотел игрушку и взял своего отца в оборот.