Роберт Стоун - Псы войны

— Не понимаю, что вам нужно в Майлате. Там же ничего не происходит.

— Хочу написать о гражданских, — сказал Конверс. — Матросах торгового флота и прочих.

Сержант сел на угол стола, постукивая свернутым журналом «Нейшн» по плетеной корзине. Стрижка у него — словно у театрального парикмахера побывал, подумал Конверс.

— По мне, так это никому не нужно, — сказал сержант. — Но я, конечно, не журналист. Думаете, кого-нибудь из ваших многочисленных издателей это заинтересует?

— Надеюсь, заинтересует всех, — ответил Конверс. — В любом случае это не ваше дело. Вы не журналист и не критик.

Сержант заулыбался:

— Знаете, как я вас воспринимаю, мистер Конверс, сэр? При всем моем к вам уважении? Как шапку на пустом бланке. Может быть, вы и вносите ценный вклад в информирование публики, но я не вижу ни единого тому свидетельства.

— В «Айриш мессенджер» две недели назад была моя статья. Если хотите знать, как мы справляемся, заставьте своих сотрудников внимательней читать прессу. — Он подтянул сумку поближе к стулу. — Я аккредитован при здешнем командовании. Мое удостоверение ничем не хуже, чем удостоверение корреспондента «Таймс», и я имею точно такие же права.

Сержант Джейнуэй снял телефонную трубку.

— Сожалею, что мы вам не угодили, — сказал сержант. — Лично я не удовлетворен вами. Учитывая наши обоюдные претензии, нам с вами, наверно, стоит пойти поговорить о вашей аккредитации к полковнику.

Но сержант позвонил не полковнику. Он позвонил в оперативный отдел, чтобы Конверса захватили с утренним рейсом в Майлат. Подписывая документы, он напомнил Конверсу, чтобы тот продлил свое членство в офицерском клубе.

— Говорят, там отличный пляж. Уверен, скучать вам там не придется. Но все-таки прихватите таблетки от малярии.

— Господи! — всполошился Конверс.

Таблетки-то он и забыл выписать себе в Тансонхате.

Он глянул на часы: уже больше четырех. Санчасти закрываются на выходные, а дежурный санитар не отпустит таблеток без предписания КВПВ.

— Держу пари, что забыли.

Сержант Джейнуэй изобразил озабоченность. Он держал у себя в офисе запас таблеток, чтобы оказывать услугу важным клиентам.

— Лучше раздобудьте их где-нибудь, — сказал он Конверсу. — Там особо злобные штаммы ходят.

Смеркалось; это время между дневным и ночным ливнями принадлежало мелкому дождичку. Конверс, стараясь шагать как можно небрежнее, нес свою сумку сквозь торопливую вечернюю толпу, запрудившую улицу Лелой. Он обливался потом под тяжестью сумки, плечо болело, поскольку приходилось напрягать его, чтобы держаться прямо.

Это был город внимательных глаз. За столиками уличных кафе сидели карманники, мгновенно замечая его в толпе, ощупывая взглядом его сумку. Теперь они не спешили пристроиться к нему; его лицо уже примелькалось на центральных улицах. Его дешевые японские часы были известны во всем городе, и мальчишки-чистильщики, для которых все круглоглазые были на одно лицо, узнавали его по блестящему грошовому браслету. Порой ему даже приходилось терпеть их насмешки, зато никто ни разу не позарился на его часы.

Часы были его талисманом, оберегавшим от уличных грабителей. За все время, что он был в Сайгоне, его ограбили только однажды, хотя он знал людей, которые подвергались нападению минимум дважды в неделю. Примерно год назад проезжавший на джипе кореец выхватил у него сумку, таким образом получив возможность прочитать собрание сочинений Сент-Экзюпери и журнал комиксов «Зап» [7] «Zap Comix» — андерграундный журнал комиксов, основанный карикатуристом Робертом Крамбом и нерегулярно выходивший в 1968–2005 гг.; всего вышло 16 выпусков. . На взгляд Конверса, мысль о том, как солдат-кореец читает «Зап», стоила потерянной сумки.

Напротив цветочного рынка он с отчаянной беспечностью шагнул с тротуара в безумное движение по улице Лелой. Было необходимо вести себя так, словно тебе на роду написано быть неуязвимым. История заставила сайгонцев полагаться исключительно на удачу. Неудачники вызывали у них тревогу и даже искушали некоторых взять роль несчастья на себя. Выглядеть неудачником было не лучше, чем выглядеть смешным.

На противоположной стороне улицы о чем-то спорили велорикша и военный регулировщик. Регулировщик тер большим пальцем об указательный под носом у рикши и сыпал итальянскими ругательствами. Рикша, вращая глазами, скреб себе бока, махал руками и приплясывал на тротуаре. Собравшаяся толпа была в восторге. Люди смеялись и хлопали ему. Пантомима, которую изображал рикша, называлась «Отпугивание обезьяны».