Олег Рой - Три краски

Лара помчалась в сторону раковины. Парикма*censored*ша усердно терла ее волосы, несколько раз нанесла какой-то шампунь, затем бальзам. Лара смотрела, как по раковине течет ярко-розовая вода, и с содроганием подумала, что теперь вряд ли сможет смотреть на собственное отражение. Наконец мытье головы закончилось. Лариса разогнулась, мельком взглянула в зеркало и чуть не вскрикнула. Это была не морковка и не свекла, а что-то среднее между ними – скорее сиреневато-розового цвета, но яркое и настолько взрывное, что аж в глазах рябило.

– Ничего, ничего, сейчас высушим, и будет другой цвет, – утешала ее парикма*censored*ша. – Оно, когда мокрое, ярче кажется…

Но садиться вновь в кресло и отдаваться во власть этой жуткой тетке Лара уже не согласилась. Естественно, ни о какой оплате тут и речь не шла. Девушка накинула на голову капюшон, затянула его так, чтобы ни один волос не вылез наружу, и помчалась домой. Она прибежала в квартиру в таком состоянии, что не могла выговорить ни слова. Впрочем, и говорить ничего не потребовалось.

– Это кто тебя так? – воскликнула Варя, которая, оказывается, уже была дома. Она внимательно рассмотрела Ларины разноцветные пряди. – Знаешь, цвет такой, не могу передать. Цветок такой есть, ядовитый. Его издалека видно…

– Спасибо, успокоила, – отрезала Лара. – А ты почему так рано? Могла бы и сказать, что пораньше освободишься… – Ей захотелось хоть на ком-то сорвать свою злость.

– Так праздник же! Пораньше отпустили! А заранее об этом я и не знала… – Варя снова потрогала Ларисины волосы. – Не волнуйся, что-нибудь придумаем. Знаешь что, можно попробовать в рыжий покраситься?

– Нет, рыжего мне сегодня достаточно! – поспешно затрясла головой Лариса.

– Тогда давай сначала осветлим. А потом решим, что делать. – Подруга полезла в комод и вынула коробку блондинистой краски. – Вот тут наверняка гидроперит есть… Садись и успокойся! Все хорошо будет!

Лара задумчиво подошла к зеркалу, отвернулась. Луч солнца, пробившись сквозь занавеску, скользнул по ее лицу. Какая сегодня хорошая погода, а на душе так погано! Теперь Кирилл на нее даже не посмотрит. Чуть не плача, она села на стул.

– С богом!

Она проснулась на диване. Мокрые волосы завернуты в полотенце, за окном темень. Это как же так? Ведь недавно солнце в глаза било! Недавно – это когда она краситься начала. Потом Варя сказала, что надо смыть, а затем… затем Лариса ничего не помнит. Надо же, какие эти краски интересные – каждый раз после покраски она засыпает. Лара пошевелила ногой. Затем потихоньку сползла с дивана.

– Ты уже встала? – спросила Варя, которая, оказывается, была в комнате и, сидя в кресле, что-то строчила в ноутбуке.

– Ага. И как это я вырубилась?

– А ты от таких стрессов на ногах и так едва стояла, – заметила подруга. – Сама же рассказала: и про Кирилла своего, и про американца, потом про парикма*censored*скую. Я вообще удивляюсь, что у тебя хватило сил краситься…

– Ты чего там делаешь? – Лара потянулась, улыбнулась, чувствуя, как по телу растекается приятное и почему-то радостное тепло.

– Да ничего! Маме письмо пишу! Надо хотя бы на пару деньков к ней съездить. Давно не проведывала…

– А я свою уже сто лет не видела. Надо бы тоже… – Лариса вприпрыжку добежала до зеркала, скинула полотенце с головы и ахнула.

Такой цвет волос она не ожидала увидеть. Тот кошмар, который был совсем недавно, исчез, будто его и не было. Теперь по плечам рассыпалось золото – блестящее, волшебное, успокаивающее. Мягкий розовый оттенок, чуть персиковый – скорее всего, от той ржавчины, что была до этого, – совсем не раздражал, только сделал цвет еще эксклюзивнее.

– Они… как брызги шампанского, – не сводя глаз со своей шевелюры, прошептала Лара и засмеялась. Ей захотелось танцевать, веселиться, болтать без умолку, петь. Подбежав к креслу, она схватила Варю за руку, пританцовывая, потянула на себя.

– Да подожди ты, – хихикнула в ответ подруга и отодвинула в сторону ноутбук.

Обе они закружились по комнате. Разметались волосы, черные и пшенично-розовые, иногда смешиваясь, иногда разлетаясь в стороны стремительными стрелами.

– Я тебя обожаю! – воскликнула Лара. – И жизнь – она прекрасна, ведь правда?

– Еще как! – отозвалась подруга.

Веселье потихоньку погасло. Лара снова подошла к зеркалу.

– Здравствуйте! Я – Шерон Стоун! Йес! – покривлялась она, а затем добавила: – Просто поразительно, как краска может изменить человека. Знаешь, я раньше никогда себя не любила, а сейчас понимаю, что-то все же есть во мне…