Ольга Эрлер: Я и мои (бывшие) подруги

Что мы имеем на данный момент? Лара на полгода исчезла с виртуального горизонта нашего общения, наша регулярная обширная переписка-психотерапия закончилась.

Я даже стала волноваться, уж не случилось ли чего: все-таки у Лары пожилая и нездоровая мама, нервная ответственная работа, дочь, входящая в опасную фазу переходного возраста. Одним словом, я позвонила.

Мы просмеялись — проржали как две степные кобылицы — полтора часа, пока связь сама собой не рассоединилась. Иначе мы проговорили бы и больше, ведь разговор с Ларой всегда был и остается наслаждением. Сколько юмора, сколько искрометного ума, сколько жизненной энергии! Фейерверк чувств! Человек-праздник — это такая радость и такая редкость.

Что я вынесла из этого телефонного разговора?

Лара ожила, успокоилась, собралась с силами, улыбнулась миру и снова в активном поиске. Молодец! Естественно, ведь она опять девушка на выданье. А в сорок пять баба ягодка опять, и не обязательно — волчья. Такая женщина составит счастье любого мужчину. У нее широкий ассортимент так называемых ухажеров. По ее веселым, не совсем серьезным рассказам один богатый «дедушка» собирается ради нее даже отравить жену. Другой ревнует к деревьям и звонит каждые пятнадцать минут — бедный, он из тех, о ком Блок сожалел — «…и этот влюблен». Он так напоминает Ларе ее саму в главной роли «сериала» про «настоящего полковника».

Но шутки в стороны. Все это далеко не те люди, которых она может воспринимать всерьез. И тем более не те, с которыми она могла бы представить свое будущее. Но это начало, первый комковатый блин. И что хорошо: она не бросается, очертя голову, в отношения с первым подвернувшимся, только чтобы не чувствовать себя одинокой и не упустить шанса устроить свое будущее. Страх старости, одиночества — не лучшие советчики в таком вопросе. Свое будущее нельзя строить на страхе. Африканские страсти тоже быстро проходят и оставляют после себя Хиросиму, если не основаны на взаимной любви, чувстве менее пылком, зато более долговечном и надежном. Я искренне желаю Ларе найти свое счастье — достойного, любящего, хорошего человека, который оценит ее по-достоинству. Это не просто, но возможно. А если в это сильно верить и не опускать руки — то возможно даже в квадрате! Помните еще формулу жизни:

Милые женщины! Как думаете вы — что важно для того, чтобы люди долго и с удовольствием хотели оставаться вместе? Наверное, существуют тысячи рецептов счастливой семейной жизни. Своим я уже поделилась. Как бы мне хотелось узнать ваши размышления и полезные советы. Женщины должны быть солидарны. Нам надо держаться друг друга. Мы ведь сестры.

Моя последняя глава закончена. Я писала свой роман в стиле дружеского трепа ровно месяц. Правда, не каждый день, и когда не мешал детеныш. Через пару недель нашему тирану исполнится годик. Год пролетел, боже мой!

Да, жизнь проходит, а цветная фотография остается. Это — рекламный слоган одного пляжного фотографа, услышанный мною в восьмидесятых, летом, на черноморском побережье. Этот гениальный рекламщик сфотографировал меня, стройную и очень молодую, моего бывшего мужа, тогда еще не бывшего бывшим. Он тоже стройный и молодой на фотографии. И наша маленькая дочка — голая малышка — осталась в выцветшей вечности этого снимка.

И вот в доме новая голая малышка. Как летит время, как проходит жизнь! А я живу так, как будто собираюсь прожить триста лет! Не помню о смерти, не ловлю день, хотя прекрасно знаю античную мудрость и «memento mori» — помни о смерти и «carpe diem» — лови день. Забываю, что надо торопиться жить, ничего не откладывать на потом, хотеть многого и всегда.

Чего хочу я? Чтобы наш тиран научился ходить хотя бы к двум годам и хотя бы в восемь лет пошел в школу. В свои преклонные одиннадцать месяцев она только ползает, мычит, говорит ма-ма, имея в виду ам-ам, то есть еду (и по чистой случайности свою личную коровку-маму), а все остальное называет универсальным «тя-тя». Я ей — «ку-ку, Муся», а она мне — «тя-тя» и заливается. Я ей «мяу» — а она мне «тя-тя», я ей — «кукареку», а она мне — «тя-тя». Да и это единственное «тя-тя» всего неделю как научилась. Но мы и «тя-тя» жутко рады, это уже в каком-то смысле слово, куда лучше, чем одно мычание.

Я, признаться, одно время даже решила, что она останется немой. И даже примирилась с этой мыслью. До восьми месяцев она даже не гулила и не умела переворачиваться. У нас тут школа недалеко от дома для глухонемых детей, и я их часто в метро наблюдаю. Веселые, хорошие дети, переговариваются друг с другом на своей азбуке морзе. Ничего, думаю, выучу и я, куда денусь.