Array Белобров-Попов - Русские дети (сборник)

Всё мог понять в своей жене Пал Тиныч, кроме вот этой странной нелюбви к сыну — даже, он сказал бы, ненависти. Можно было бы объяснить это тем, что Рита не любила первого мужа, но нет, даже очень любила. Отец Артёма был из околобандитской среды, закваска ранних девяностых. Красивый, хмурый парень — Пал Тиныч часто смотрел на его карточку, вставленную между стёклами секретера. Чем он занимался, с кем имел дело, Рита особенно не рассказывала — но однажды открыла, что Серёжа покончил с собой. Она почему-то скрывала этот факт, считала самоубийство чем-то постыдным — вроде неприличной болезни. И это тоже казалось странным — Пал Тиныч никогда с таким прежде не сталкивался. Потом понял, в чём дело, — Рита считала, что у хорошей жены муж не застрелится. А если у неё застрелился, значит она жена плохая. И все скажут, подумают, осудят, будут показывать пальцем и так далее, сами знаете. Жить в обществе и быть свободным от общества по-прежнему нельзя, хотя уже и не обязательно помнить автора цитаты.

Но сын-то — почему? Ведь совершенно удивительный, уникальный ребёнок! Читать в три года начал. С шести сочиняет. Китайский выучил — теперь думает, оставаться там или в Европу ехать. Чем он ей так не угодил?

— Так она дочку, наверное, хотела, — сказала однажды Диана и попала, как это у Диан обычно и бывает, прямо в цель.

Пал Тиныч и сам часто думал — мы живём в эпоху женщин. Раньше, история не даст соврать, ценились мальчики — но сейчас эти предпочтения уцелели разве что в Китае. У Наполеона рождались исключительно сыновья. Романовым нужен был сын, и, несмотря на четырёх прекрасных дочерей, одна другой лучше, на свет появился больной мальчик, цесаревич в матроске, следом за ним пришёл Распутин, а затем и русская революция. Ещё одна теория заговора в копилку Пал Тиныча.

А сейчас все поголовно хотят девочек. Дочек. С ними проще, это правда. Бывают неприятные исключения (Крюковы, например), но в целом девочки слышат, что им говорят, они обладают врождённым послушанием (мальчикам вместо него положена агрессия, и она хранится в одном месте с тестостероном), не цепляют столько вредных привычек. И самое важное: девочки — в той же системе интересов и ценностей, к которой приписаны женщины, главные воспитатели современных детей. Наряды, жизненные удовольствия, комфорт. Танцы, романтика, наращивание прядей на туральными славянскими волосами (Пал Тиныч увидел однажды это объявление по телевизору — и такого себе напредставлял, что пришлось идти к Рите за разъяснениями). Будем честны, наш мир — в городской его версии — гораздо лучше приспособлен для женщин. К мужчинам он предъявляет настолько непосильные требования, что не всякий выдержит. А женщины — мамы, бабушки, учительницы и воспитательницы — первым делом выпалывают из мальчишек ту самую агрессию, не понимая, что это не сорняк, а важное растение. Пал Тиныч иногда разрешал Артёму покомандовать — именно для того, чтобы он чувствовал, что имеет право это делать. Рита всегда ломала сына — жестоко ломала. Она мечтала о дочке Арине, так и не смирилась с тем, что у неё мальчик, а второго ребёнка ей Бог не дал. Не дают таким второго, потому что они первого не любят.

Зато у Артёма был лучший в мире папа — слова «отчим» мальчик ни разу в жизни не произнёс, он и значением его не интересовался. Хотя по части значений разных слов всегда был на высоте. Поправлял учителей, если они ошибались, — в слове апостроф ударение падает на третий слог, Майя Давыдовна, а роман этот написал не Уайльд, а Стивенсон. Подсказывал нужное слово, соскочившее по дороге от мыслительного к речевому аппарату. Пал Тиныча беспокоила нервная разговорчивость Артёма — но в отличие от жены, он не верил, что этот вывих вправят в военном училище.

Рита сердилась, когда Пал Тиныч входил в детскую ночью и слушал дыхание сына — ему казалось, что он как-то слишком тихо спит. Он боялся за него, мучительно жалел в отрочестве — самом уязвимом возрасте, когда сам себе не рад. Прыщи, голос, срывающийся от тенора к басу, вечный страх, что родители вдруг сделают что-то не так при друзьях, будут выглядеть смешно, опозорят. Наедине Артём всё так же доверял отцу, но стоило появиться сверстнику — менялся, грубел, грубил. А потом вырос, повзрослел, уехал. Девочка у него — китаянка. Пал Тиныч скучал, писал письма, отправлял деньги. Нелишние, пока учится.

Место, которое осталось пустым после отъезда сына, оказалось каким-то уж слишком большим — его нельзя было закрыть ни обычной жизнью, ни работой. Пал Тиныч смотрел по сторонам, видел озлобленную Риту, которую он всё равно никогда не бросит, и думал — вот так и прошелестят все эти дни-годы впустую, будто это и не годы, а страницы, которые скролит в своём планшетнике Вася МакАров.