Борис Васильев: А мы служили на крейсерах

Подготовили. То есть сдали они зачеты, продублировались, и — вот! Вот он сладкий миг — заступили!

А надо сказать закон крейсеров — по крайней мере, на Черноморском флоте в семнадцать пятьдесят — баркас для схода офицеров и сверхсрочников трапа. И ровно в восемнадцать он отходил. Ни минутой позже. Не приведи господи вахтенному офицеру задержать сход на берег боевых товарищей! Кроме сурового порицания от них самих можно было нарваться и на порицание от старпома, которое приводило к снятию с вахты.

И вот стоит этот новоиспеченный вахтенный из «зеленых» на первой вахте. Баркас у трапа. Офицеров, сверхсрочников — полон кокпит. Снизу ор «Отправляй» — в смысле в рейс…

А у того — клин. Ну не помнит, как скомандовать на отход баркаса!!! (Баркасу — в рейс).

Но! Находчивость! Напор!! (Да еще вспомнилось, чему в училище учили):

— Маленькому кораблю от большого корабля — Шагом — Марш!!!

Как барказ не утоп от хохота — очевидцы передать словами не смогли…

…А лейтенант этот стал потом толковым моряком…

Лейтенант *** попал на крейсер после того, как чудом спасся с тонущего «Новороссийска». Выволок его на берег матрос — мастер спорта по плаванию.

С обоими меня служба свела на совсем другом крейсере, где один был моим командиром боевой части, а другой — старшиной «румынской» (минно-торпедной) команды…

Так вот после аварии на «Новороссийске» офицер этот стал слегка заикаться, и запомнился нам, молодым, как «Капитан… ранга е-е-е-бить».

Светлая ему память! Все его «воспитанники» стали достойными офицерами.

История эта рассказана им самим. Правда, за точность акцентов — не ручаюсь.

Поставили на наш «Железный корабель» сухопутный ЗУР, и налаживали его множество — как водится — гражданских специалистов — и! Специалисток!! На корабле!! В те далекие 60-егоды явление это было совершенно уникальным.

А лейтенант был молод, хорош собой, ну в общем «ПриЮтил» он в посту своем одну «специалистку».

Как через стальные переборки на крейсере нежелательная информация доходит до «вышележащего» начальства — загадка наукой до сих пор не разгаданная.

Но являются к нему в пост начальство. Кто уж там был — точно не знаю, но лейтенанта пытали серьезно. Однако, верный флотской традиции — стоя по колено в говне, и, смело глядя в глаза, отказываться даже от запаха — лейтенант не сдавался ни в какую.

Да только информация видимо прошла серьезно и четко, так, что начальство, ткнув перстом в один из ящиков ЗиПа грозно вопросило:

— Что там?

— Д — д - д — детали!

— ЧТО?!

— Д — д - д — детали!!

— Открывай!!

Делать нечего. Открыл. На самом верху — розовые женские трусы!!!

— Ч т о!!! Э т о!!!

— Д — д - д — детали ж — женской о — одежды!

— Заика херов!!!!..

Наказали его конечно — правда не так строго, как можно было бы ждать, и уж совсем неожиданно для источника информации…

Мол, хотел доложить.

Но заволновался, и не выговорил сразу!

Хотя это было совсем не так.

Вообще, кто бывал на крейсерах 68-го проекта, помнит, что была там такая вахта — вахтенный на полубаке.

Ходил этот вахтенный четыре часа с повязкой по левому борту, от второй башни до входа в верхний офицерский коридор. Палубу охранял.

Но! Не только палубу. На левый полубак выходили иллюминаторы каюты командира.

А командира нужно беречь для боя — это закон.

На нашем «корабиле» под иллюминаторами прямо, стоял рабочий стол командира.

Командиры, как правило, не обременяют себя пятнадцатичасовым разводом экипажа на работы и занятия (см. выше), и адмиральский час у них может слегка затянуться…

А кто стоит вахтенным на полубаке? — «Годки» из БЧ-2. Кому как не «рогатым» на якоре все дурные вахты тянуть? А «годок» — он любого борзого матроса построит, от командирских иллюминаторов шугнет, да и сам выглядит справно — здоровый (покидай-ка 4 года семидесятикилограммовые чушки главного калибра!), гладкий, чистый, в общем то, что надо.

Но на всякий вес есть свой противовес…

Где взял капитан (уже!) — лейтенант Гайдин адмиральскую фуражку и лайковые перчатки — история умалчивает. Но, тем не менее, перед окончанием адмиральского часа, подошел это он тихонечко на левый полубак, имея в руках указанную фуражку и перчатки.

Вахтенный на полубаке рыпнулся было, но, наткнувшись взглядом на кулак быстро остыл. Что делать, годковщину офицерскую никто не отменял, а Гайдин был «годок» «в законе» (говоря современным языком), да к тому же начальник, свой из «рогатых». В общем стушевался бравый вахтенный. А Гайдин тихонечко так в открытый иллюминатор командиру адмиральскую фуражку на стол, на нее — перчатки, вахтенному — снова кулак — и ушел.