Антон Соловьев - Lubvi.NET

Казалось бы, моей судьбе могли бы позавидовать многие. У меня отдельная квартира, нормальная работа, у меня уже вышло два романа и очень скоро должен выйти третий. Я не обделен вниманием женского пола. Наконец, я молод, здоров и полон сил. Что еще нужно желать в двадцать четыре года?

Да, по большому счету мне ничего и не надо было. Все, что я хотел — я уже получил. Конечно, хотелось издать еще несколько романов, увеличить свои доходы и доделать ремонт. Вы вправе спросить меня: а как же любовь? Почему ты не оплакиваешь свою любовь, с такой легкостью отданную, чтобы избежать мук?

Я долго думал над этим. Я представлял, как бы сложилась моя жизнь не будь той встречи на Каширском шоссе. Видимо, многое сложилось бы точно так же, только я был бы женат, возможно, что у меня бы даже появился ребенок. Я был бы счастлив и ослеплен этим счастьем, этим тихим добрым спокойствием. Впрочем, не знаю. За эти шесть лет я давно уже забыл, что значит любить, на что похоже это чувство.

Лишь какие-то смутные воспоминания будоражили мою душу. А приближение Белетейна висело надо мной словно Дамоклов меч. Мне, видимо, стоило найти более — менее постоянную подругу, которая готова была бы заниматься со мной сексом с энергией Светы. Впрочем, я знал, что большинству из тех женщин, с которыми я встречался, было очень далеко до Светиного либидо.

Однако то, что во мне не было любви, имело и свои плюсы. Мне трудно представить, что бы было со мной, если бы я на самом деле любил Свету и потерял бы ее в один день. Если я так терзался из-за того, что у меня не стало хорошего, верного друга, прекрасного собеседника и практически идеального сексуального партнера, то что бы было со мной, если бы я еще вдобавок ко всему любил Свету. Мне даже страшно это представить…

Запах раскаленного железа, солярки и пороха. Дым, едкий черный дым. И грохот, грохот взрывов, от которого не слышно даже собственного голоса. Маленькая кабина, пахнущая соляркой и машинным маслом. Рокот гусениц, с легкостью переезжающих людские тела и колючую проволоку. Голос, охрипший от жалких попыток перекричать бесконечную канонаду, треск радиоэфира. Словно в бреду повторяющиеся позывные. Духота, жар. Нет, это не ад. Это всего лишь очередная война.

Маневр, движение вперед, бесконечная тряска, к которой все сидящие в машине давно привыкли. Взрыв совсем рядом. Меньше, чем в полуметре. Снаряд в дуло. Наводка.

— Есть попадание! Горит! Горит!!! — отчаянный бешеный крик безумной радости и тут же удар о броню и новый крик совсем с другими интонациями: — Горим! Горим!!!

Совсем молодой солдат, без шлема, чумазый, как кочегар, вылезает из начинающего дымиться танка. Ему повезло. Больше из его экипажа в живых никого не осталось.

Он безумными глазами смотрит на груды покореженной, пахнущей смертью техники. Кучи металла и разорванных на части человечески тел, куски колючей проволоки, каска, превращенная гусеницами в лепешку вместе с головой того, кто ее носил.

Солдат безумными глазами озирается по сторонам. Неподалеку стоит дымящийся «Тигр», а рядом с ним такими же безумными ошарашенными глазами смотрит по сторонам молодой немецкий солдат. Его лицо так же черно от грязи, на голове грязная окровавленная повязка.

Двое солдат замечают друг друга. Немец вскидывает автомат, но в магазине больше нет патронов. ППШ русского забыт в горящем танке, и они молча смотрят друг на друга. Затем почти одновременно достают ножи и медленно, шатаясь, идут друг на друга. Идут убивать.

Где-то на грани между сном и явью я понимаю, что советский солдат — это я.

Первое, что мне пришло в голову, когда я проснулся — сегодня четверг, а значит, мне все-таки придется выбираться из своего добровольного заточения. Да, четверг такой день. День сбора гонораров. В одной из редакций, с которой я очень давно сотрудничаю, деньги выдают только в этот день, а я заодно пробегаюсь и по другим денежным для меня местам.

Я позавтракал и потратил целый час на обзвон и переговоры по аське. В этот раз мне светили гонорары в трех редакциях, а находились они в разных частях городах. Я собрался и поехал.

В первой, расположенной вверху серой ветки, все прошло быстро и гладко. Я получил деньги, расписался, но моего редактора не было на месте. Жаль, конечно, я хотел с ним кое-что обсудить. Но зато я сэкономил полчаса и теперь могу особо не торопиться.

Снова поход по с трудом просыпающейся от зимней спячки Москве. Молодая зеленая травка на газонах, набухшие почки на деревьях. И кажется, что даже хмурые прохожие стали чуть-чуть веселее. Некоторые даже улыбались. Я сам невольно поддался этому общему благостному настрою города, солнцу, траве. Еще неделю назад я почти умирал, теперь я думал, что мы еще поборемся. Мне слишком часто твердили, что я рыцарь. Что ж, раз я рыцарь, то должен сражаться, даже если мои враги — это серость, обыденность, скука и вечная нехватка времени.