Юрий Гирченко - Армия Государства, которого нет

В семи километрах от Агдама, в местности Узун-Дара, располагался склад артиллерийских боеприпасов. Этот склад был захвачен местными джигитами. Склад был захвачен ночью с боем, но практически без жертв со стороны военных. Просто джигиты застали врасплох спящих военных. А бой приняли двое часовых, которые были ранены в перестрелке. Взятых в плен офицеров и солдат кардаши на грузовиках отправили в Баку, и передали их в штаб 4-й Армии.

В результате нападения на склад джигиты захватили 200 тысяч тонн боеприпасов. Среди захваченного было около 200 вагонов реактивных снарядов. Вот эти снаряды и пошли на обстрел Степанакерта.

13 января при обстреле города Шаумяновска азербайджанцы впервые применили реактивную установку залпового огня ''Град''. Система ''Град'' предназначена для поражения больших площадей и ракеты ее обладают огромной разрушительной силой. Представляете себе небольшой город Шаумяновск после такого обстрела?

Но, война – войной, дурдом – дурдомом, а связь со штабом 4-й Армии все-таки нужно было установить. От хорошей системы связи часто зависит сама жизнь.

И вот, 17 января начальник особого отдела капитан Сердюк, прихватив с собой двух лейтенантов, отправился на командирском ''УАЗике'' в Степанакерт, в 366-й Гвардейский мотострелковый полк. В тот день было тихо, никто не стрелял, и по дороге никто не пытался их останавливать. Хотя поездка эта была очень рискованной.

Добравшись до полка, Миша Сердюк узнал, что связисты полка дальнюю связь установили буквально несколько часов назад, и что в данный момент командир полка разговаривает со штабом 23-й Гвардейской мотострелковой дивизии, дислоцировавшейся в городе Гянджа, в состав которой и входил 366-й полк.

Закончив разговор, командир полка увидел Сердюка. Ну, как бы это сказать, просто особистов все начальство знает в лицо. И пусть этот особист и не свой, а из соседней части, но особист.

Командир полка сообщил Сердюку приказ Командующего 4-й Армии, который он получил из штаба дивизии. Суть приказа сводилась к следующему: ''Ждать дальнейших указаний!''

К вечеру капитан Сердюк вместе с лейтенантами вернулся в батальон. По дороге назад, правда, у населенного пункта Аскеран кто-то стрельнул пару раз в их сторону, но продолжения не последовало.

Сердюк рассказал комбату о приказе командующего. Комбат промолчал, но в глазах у него была злость…

Ожидание – работа не легкая. Ждать! А собственно, ждать чего? Когда какой-нибудь ''Эй, полковник!'' из штаба армии, или округа, получит соответствующее указание от высокого начальства, а потом чванливо передаст нам?

Но есть устав, присяга и военный трибунал… И мы ждали дальнейших указаний.

Кто такой ''Эй, полковник!''? Это интересно! И я расскажу об этом.

Полковник – это самое высокое офицерское звание. Полковник командует полком или бригадой. Некоторые полковники занимают штатные должности в штабах дивизий, армейских корпусов, армий и округов. Но подчиненные им майоры, капитаны, лейтенанты и прапорщики делят своих начальников, негласно делят, на ''Товарищ полковник!'' и ''Эй, полковник!''

''Товарищ полковник!'' – человек, которого уважают и ценят подчиненные. Это действительно настоящий офицер и опытный командир. И стоит отметить, что таких полковников в Вооруженных Силах немало.

Но есть такая категория, как ''Эй, полковник!'' Это такая категория офицеров, которая все-таки как-то получила три большие звездочки на каждый погон. И, проходя службу в штабе крупного воинского соединения, эти деятели занимаются заточкой карандашей, сервировкой столов для начальства, и тому подобной работой… Основная их задача – угодить начальству. Они никогда не делают попытки внести какие-нибудь толковые предложения. Они никогда не берут на себя ответственность. Они никогда не принимают самостоятельных решений. Они смеются, когда смеется начальник. Они демонстративно наигранно переживают, когда начальник чем-то встревожен.

Но когда такой ''Эй, полковник!'' приезжает в какую-нибудь воинскую часть с проверкой, то выставляет себя Суворовым, Кутузовым или другим великим полководцем.

Вот и сейчас никто не брал на себя ответственность, ни полковники, ни генералы. Все ждали решения сверху, из Москвы. А в Москве не торопились с принятием решения. Поэтому приказ был только один: ''Ждать дальнейших указаний!''

С первого же дня нового, 1992 года, азербайджанские вооруженные формирования начали наступательные операции на территорию Нагорно-Карабахской республики. Причем, говорить о каких-то мероприятиях по поддержанию порядка уже не имело смысла. Это было началом войны. Если раньше все-таки можно было допустить, что ОМОН Азербайджана вел боевые действия с бандитскими формированиями, то теперь это было наступлением на населенные пункты с гражданским населением.