Что-то крича на своем, они сбили старлея с ног, но оружие вырвать из рук сразу не смогли. Старший лейтенант вцепился в него так, что отобрать автомат у него можно было лишь у мертвого.
В нескольких метрах от своего командира солдат прижался спиной к БРДМ и сделал две длинные очереди из автомата чуть выше голов нападавших.
Джигиты замерли…
И тут один из них крикнул солдату:
– Вай! Ты зачем стреляешь? Что, приказ не знаешь?!
– Мне до жопы все приказы! Сейчас поубиваю всех! – прокричал боец в ответ, сделав вверх еще одну короткую очередь.
В это время старлей уже поднялся на ноги, передернул затвор автомата и крикнул:
– Кто не успеет убежать, того убью!
После этого выстрелил в землю, у ног рядом стоящих джигитов. Азербайджанцы отпрянули назад и не очень быстро стали отходить.
Старший лейтенант прокричал:
– Стреляю на поражение!
Он пустил короткую очередь над головами джигитов. Джигиты, переговариваясь между собой, начали уходить…
БРДМ проехала несколько метров задним ходом, выехала из тупика и развернулась. Старлей и боец залезли на броню, и БРДМ сразу поехала в расположение батальона…
В то время, когда личный состав патруля на БРДМ подъехал к части, я стоял и разговаривал с командиром батальона у ворот КПП. Комбат остановил броню и спросил у старшего лейтенанта, почему вернулись так рано из патруля. Старлей доложил о происшествии…
Комбат был вне себя от услышанного, и сразу пошел связываться по дальней связи с ''Пловцом'', это позывной штаба 4-й Армии. А я заговорил со старлеем:
– Страшно было?
– Да нет, товарищ майор, просто я сначала ничего не понял. А вот, когда боец из автомата палить начал, как-то и самому пострелять захотелось.
Старший лейтенант достал сигарету. Я чиркнул зажигалкой и поднес огонь к нему. Он прикурил и сказал:
– Да все нормально, товарищ майор.
– Нормально говоришь? А если бы у них не только палки, да ножи были, разговаривали бы мы с тобой сейчас? Как думаешь?
– Хрен его знает, – ответил он, посмотрев в землю.
– Вот и я так думаю, – произнес я, тоже прикуривая сигарету.
В это время к нам подошел младший сержант, посыльный, и доложил, что командир батальона приказал БРДМ ставить в автопарк, а нам – мне и старшему лейтенанту, идти в клуб части на общее совещание. Мы выполнили приказ командира…
В зале клуба собрались все офицеры и прапорщики батальона.
Комбат говорил не долго, но по существу.
Он сообщил, что переговорил со штабом 4-й Армии, и получил приказ больше не производить патруль по городу. Все усилия необходимо сосредоточить на охране территории части, жилого городка и складов с техникой и имуществом НЗ.
Стоит отметить, что на НЗ у нас было огромное количество различной инженерной и автомобильной техники, большой запас оружия, обмундирования и продовольствия.
После этого комбат сказал:
Прапорщики свободны!
Все прапорщики встали и, переговариваясь, вышли из помещения. Все было сделано правильно, согласно уставу. На любом совещании сначала решаются общие задачи или делаются сообщения, затем остается офицерский состав и уже с ними командир воинской части оговаривает более значимые вопросы.
Я специально подчеркиваю этот момент, потому что может показаться, что комбат не доверял прапорщикам. Если говорить честно, то не то чтобы совсем не доверял, а просто не во всем, и не на всех из них можно было положиться в данной ситуации.
После того как прапорщики покинули зал, комбат продолжил:
– Товарищи офицеры, положение дерьмовое. Нам приказано охранять территорию части от возможных нападений, но при этом по возможности оружие не применять. В случае непредвиденного вооруженного столкновения я, как командир части должен немедленно докладывать в Баку. Но скажу сразу, помощи нам не пришлют. Вот так…
Комбат замолчал на несколько секунд. А в зале была гробовая тишина… Все ждали, что еще скажет командир.
Комбат внимательно осмотрел присутствующих и сказал:
– Хочу сразу настроить всех на то, что я сам не знаю чего ожидать. Подобная ситуация уже была в январе девяностого года. Тогда мы тоже в городе остались одни, некоторые из вас помнят это. И помните, чем это закончилось?
По залу прошел легкий шумок. А комбат продолжил:
– В Баку, в штабе нашей армии, удивились, что мы остались в живых! Говорю я это тем, кто тогда еще не был тут и не знает. Мы никому не нужны, и выкручиваться из этого дерьма будем сами. Помогать нам никто не будет, но зато спрашивать будут по полной программе за каждую мелочь.
Читать дальше