Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

Эти полные презрения слова были встречены взрывом одобрительного смеха.

Джоджо непроизвольно посмотрел туда, откуда донесся голос, хлестнувший его, как кнутом. Похоже, вон они – над боковым входом – четверо парней, видно, студенты. Нагло пялятся на него, на рожах застыли презрительные улыбки, они знают, что имеют право издеваться над ним, и лишь с некоторым интересом ждут, что он им ответит.

Джоджо молча отвернулся и направился к скамейке. Лишь в эту секунду он заставил себя посмотреть на табло. Он знал, что его команда проигрывает, но даже не представлял, как плохо обстоят дела. 12: 2, причем восемь очков из двенадцати, набранных Цинциннати, заработал для своей команды Джамал Перкинс, и это значит, что четыре раза он переиграл Джоджо Йоханссена в очном поединке… четыре раза просто размазал этого слюнтяя по площадке… четыре раза смешал этого белого парня с дерьмом…

Что ждало Джоджо на скамейке, он уже слышал заранее. Вряд ли тренер станет подбирать для него особые слова и ругательства. Пока что же, как это всегда бывало, когда игра не складывалась, Бастер Рот, даже не дав стартовой пятерке сесть, начитывал игрокам лекцию, посвященную «проблемам матриархата»… Мать твою то и мать твою это… и твою мать, кстати, тоже. По полной огребли Дашорн, Трейшоун, Кёртис и Андре… Да, даже Трейшоун… Его мать, оказывается, тоже была не лучше остальных.

«Твою мать, этого еще не хватало», – воспользовавшись терминологией тренера, произнес про себя Джоджо. Как всегда, во всех плановых и внеплановых перерывах в игре, за дело взялся специально приглашенный оркестр. Тихо сидевшие до поры до времени в первых восьми рядах одного из секторов музыканты, едва заслышав продублированный сиреной свисток судьи, схватились за инструменты – духовые и ударные… и в первую очередь заиграли заглавную песню из «Рокки» в обработке какого-то явно психически больного аранжировщика… Сегодня эта музыка просто взбесила Джоджо своим идиотским джазовым оптимизмом. Вся фальшь и искусственность этого веселья еще четче проявились, когда на площадку выскочили и выстроились по обеим сторонам шеренги чирлидеров в сиреневых облегающих блузочках без рукавов, с глубокими V-образными вырезами, и в желтых мини-юбочках, которые, казалось, ни на секунду не опускаются к бедрам, а висят в воздухе, будто пачки балерин. Девчонки появились на площадке еще до того, как Джоджо успел дойти до скамейки. И откуда эти дуры только берутся со своими вениками? Не было же здесь никого. Как будто их из-под купола спускают, на веревочках! Прямо навстречу Джоджо выскочили танцовщицы из группы «Ангелы Чарли» (в просторечии «Чаззи») в лосинах из золотистой лайкры, вырезанных так низко, что сзади видно было начало расщелины между ягодицами. Спортивные лифчики были из такой же золотистой лайкры. Эти Венеры двадцать первого века будили в мужчинах чувственность буквально каждым квадратным дюймом своего тела: между лифчиками и лосинами – шикарный пупейзаж. Это слово недавно появилось в лексиконе парней, обсуждающих достоинства фигур девчонок, одевающихся в соответствии с последними веяниями моды. Вот и эти танцовщицы были опупенные, особенно с учетом вызывающего обильное слюноотделение контраста между их спортивными, по-гимнастически проработанными прессами… и нежными, таинственными глазками пупков… Впрочем, в эту минуту пробудить чувственность в Джоджо, заставить его кровь течь быстрее, а сердце биться чаще, было не под силу даже этим жрицам богини похоти и сладострастия. Ну, не до того ему сейчас было. Не до того. Девушкам же, в свою очередь, было не до Джоджо и не до того, что с ним происходит. Легко и свободно вылетев на площадку, воспользовавшись достижениями современной хореографии, они мгновенно превратили музыку из «Рокки» – в изначальной версии гимн мужеству и бойцовской доблести – в звуковой фон для танца живота… то есть нет, ни о каких животах тут и речи быть не могло. Это был танец накачанных спортивных прессов. В каждом углу баскетбольной площадки происходило какое-то действо. Помимо танцовщиц, занявших центральный круг, вниманию зрителей были представлены акробаты, жонглеры и гимнасты. Здоровенные парни со стальными мышцами рук, в сиренево-золотых полосатых трико, обтягивавших верхнюю часть их могучих тел, работая попарно, легко, как пушинки, подкидывали вверх изящных гимнасток. Эти эфемерные создания успевали в полете выполнить пару фигур высшего пилотажа – разнообразных сальто и пируэтов, прежде чем приземлиться в надежно подставленные руки партнеров. Оркестр, чирлидеры, танцовщицы, акробаты – настоящий цирк по всей площадке! А это ведь был даже не перерыв между четвертями, а всего лишь тайм-аут, который взял тренер для прочистки мозгов своей команды! Оркестр сменил тему. Чашу Бастера залила какая-то игривая веселая музыка, под которую ноги большинства зрителей так и норовили пуститься в пляс… игривая, веселая, радостная, почти экстатичная музыка. А был ли от всего этого толк самим игрокам, этим гигантам кампуса, замечали ли они вообще всех этих мускулистых танцовщиц и маленьких изящных акробаток? О да, конечно, замечали. Еще как замечали. В другой ситуации этот парад эротических танцев и упражнений сработал бы как хороший энергетический напиток для всей команды. Вот уж действительно – символ награды, полагающейся доблестному воину. Сколько раз Джоджо ловил себя на том, что чуть не облизывается, глядя в перерыве на порхающих над головами партнеров акробаток, гибких и вертких, ловко гнущихся и крутящихся в полете… Они очень даже ничего. Вот бы сейчас с кем-нибудь из них…