Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

Мистер Квот, стоя во главе стола, смотрел на лежавшую перед ним кипу бумаги с тезисами лекции с таким видом, будто больше всего на свете он ненавидит свою работу, историю и, в особенности, вот эту самую лекцию, ее план и тезисы. Оторвав ненавидящий взгляд от бумаг, он таким же взором посмотрел куда-то поверх голов студентов и сказал:

– Ну хорошо. – Здесь он сделал паузу, словно давая студентам возможность поразмыслить над тем, что же во всем происходящем он мог найти хорошего. – В прошлый раз, рассмотрев изложенный материал, мы пришли к выводу, что к тысяча семьсот девяностому году социальный эксцентриситет подошел к критически кризисному значению и…

Неожиданно профессор замолчал, не договорив начатой фразы. При этом он с еще большей «добротой» во взгляде посмотрел на дальний конец стола, где сидели Джоджо, Кёртис и Андре.

– Мистер Джонс, – разнесся по помещению голос преподавателя, – не будете ли вы столь любезны сообщить мне, что за предмет находится у вас на голове?

Башку Кёртиса украшала фирменная бейсболка команды «Анахайм Энджелс», козырек которой был лихо заломлен набок. Джонс понял, что «попал», но попытался спасти ситуацию, сведя дело к шутке. Он поднес руку к голове и, словно впервые обнаружив бейсболку, спросил с изумленным видом:

– Вы имеете в виду это?

– Да.

Кёртис продолжал валять дурака с упорством обреченного:

– А, это, проф! Как вы ее усмотрели-то? Скажу по секрету: эта штука называется…

Мистер Квот перебил зарвавшегося спортсмена:

– Мистер Джонс, вы ортодоксальный иудей?

– Кто – я? – Такого вопроса Кёртис явно не ожидал. Словно в поисках поддержки и в то же время понимая, что расхлебывать все придется одному, он посмотрел на приятелей по команде. – Не-а.

– Тогда скажите, мистер Джонс, имеет ли этот головной убор ритуальное значение, связанное с какой-либо другой религией?

– Да нет же. Я ведь вам говорю… – прозвучало все еще «круто» и весело.

– Тогда будьте любезны снять его, – прозвучало холодно и без малейшей доли юмора.

– Да бросьте вы, проф, я вам вот что скажу…

– Немедленно, мистер Джонс. И кстати, с сегодняшнего дня попрошу вас не обращаться ко мне – «проф». Будьте любезны называть меня мистер Квот. А если три слога слишком трудны вам для запоминания и воспроизведения, то можете говорить – «сэр». Итак: «мистер Квот» или «сэр». Надеюсь, я ясно выразился?

Взгляды преподавателя и студента-спортсмена скрестились, как клинки. Джоджо казалось, что он просто физически ощущает, как в голове Кёртиса крутятся, крутятся, крутятся шарики, перетирая одно-единственное элементарное уравнение: какая часть его, Кёртиса Джонса, мужского достоинства поставлена на карту в этом конфликте?

– Я…

– Мистер Джонс, одному из нас придется снять с вас этот головной убор. Или это сделаете вы, или я. Прямо сейчас.

Кёртис дрогнул. Он снял бейсболку, огляделся и покачал головой, словно говоря: «Ладно-ладно, на этот раз я тебя прощаю, но попадись ты мне где-нибудь в другом месте, сучий потрох…»

Пылающий взгляд мистера Квота прошелся по всем студентам.

– Другим преподавателям, может быть, и нет никакого дела до того, в каком виде вы появляетесь на занятиях. Ни судить их, ни говорить от их имени я не считаю себя вправе. Но на моих лекциях и семинарах никто, повторяю, никто не будет появляться в головном уборе, если, конечно, это не предписано ритуалами и обрядами исповедуемой вами религии. Второй раз за сегодняшнее занятие я вынужден обратиться к вам с вопросом: надеюсь, я ясно выразился?

Как и следовало ожидать, в ответ не прозвучало ни слова. Мистер Квот продолжил свои рассуждения на тему сословной принадлежности и социального статуса американских солдат эпохи Войны за независимость. Кёртис откинулся на спинку библиотечного кресла, сложил руки на груди и сделал вид, что со всем вниманием слушает уважаемого преподавателя. Для большей убедительности он даже время от времени наклонял голову то в одну сторону, то в другую, сосредоточенно сдвигал брови, а иногда и позволял себе удивленно вскинуть их, делая вид, будто очередной постулат лектора если не перевернул его представления об истории родной страны, то, по крайней мере, прояснил многое в понимании законов исторического развития. От напряженной мыслительной деятельности у него чуть ли не дым валил из ушей. Неизвестно, что думал по этому поводу мистер Квот, но товарищи по команде, прекрасно знавшие Кёртиса и умевшие угадывать ход его размышлений, могли поспорить с кем угодно и на что угодно, что «мистер Джонс» занят сортировкой и анализом впечатлений и воспоминаний о стычке с преподом. Целью этого аналитического исследования было выяснить принципиально важный вопрос: опустил его мистер Квот или нет? По всему выходило, что опустил.