Анатолий Гладилин - Меня убил скотина Пелл

И вдруг пани Бертина осторожно скребется в вашу дверь и совершенно ей несвойственным почтительным голосом просит пройти в бюро, к телефону, ибо вам звонит корреспондент американского Радио Говоров.

И дальше отношение к вам сразу менялось, в вашу комнату уже никого не подселяли, через пару дней вас переводили из пансионата в гостиницу — пани Бертина быстро соображала, что, раз американский корреспондент прилетел специально ради вас из Парижа, значит, вы не самозванец и прохвост, а человек значительный , лучше с вами быть в мире и в дружбе. И в ХИАСе на очередном собеседовании вы замечали, что вас слушают внимательно, даже сочувственно.

Говоров находил своих подопечных через ХИАС. С Говоровым чиновники ХИАСа были откровенны: «Да, мы не любим этих эмигрантов. Отказники, идейные евреи едут в Израиль. Поверьте, в общем потоке мы различаем диссидентов и стоящих людей. Но их единицы. Общий поток чудовищен, это погибшие души, вконец развращенные советской системой. Их волнуют только деньги, они и с нас стремятся урвать побольше. Они и здесь спекулируют, врут и пишут нам друг на друга доносы. Мы работаем ради их детей, надеемся, что дети станут настоящими американцами». На возражения Говорова следовали жалобы: «Они все надуваются. Мыльные пузыри. Хоть бы кто-нибудь из них признался, что в России чистил канализацию. Нет, все директора, доктора наук, знаменитости!» Говоров называл имя. Чиновник смотрел досье: «М-да, этот господин выделяется из общего потока. Он скромен, чувствуется интеллект. И потом, раз вы в нем заинтересованы… Скажите, он действительно писатель?»

Феликс Штейн действительно был писателем. Правда, в Союзе ему удалось опубликовать лишь один свой рассказ в журнале «Юность». Но рассказ обратил на себя внимание. Его запомнили. Штейн писал сценарии, по ним снимались фильмы, однако, когда Говоров узнал, что Штейн в Вене, и позвонил в Гамбург главному редактору Фридману, Леня сказал: «Мне ничего объяснять не надо. Я читал его рассказ в «Юности». Будь спок, я растолкую американцам, кто такой Феликс Штейн».

Мистер Трак (новый директор Радио, сменивший Фрэнка Стаффа) решил, что ради одного Штейна посылать Говорова в Вену слишком накладно. Говорову поручили интервью с двумя диссидентами и еще кого найдет, по выбору. «Общий поток» Радио не интересовал, подавай людей известных! Говоров нашел в списках ХИАСа своего старого знакомого, московского художника, и Ленинградского мима, артиста достаточно популярного в Союзе. Леня Фридман кандидатуру художника одобрил («Как же, сам бывал у него в мастерской»), а мима забраковал: «Мы не телевидение». Мим ужасно обиделся, как обиделись еще несколько человек, с которыми Говоров пересекся у пани Бертины и которые прозрачно намекали, что не только готовы, но были бы рады, если. Увы, для интервью на Радио они не тянули, «общий поток», и Говоров даже не стал их предлагать.

К художнику Говоров приехал в пансионат с тяжеленной «нагрой» на ремне через плечо (значительно позже Говоров понял, что может обходиться легким магнитофоном «сони»), и в беседе участвовали жена и дочь художника (семейное трио понравилось в Гамбурге — новые формы работы), а сам художник через каждые пять минут повторял в микрофон: «И пусть я умру здесь под забором…» «Не умрешь»,— сказал Говоров и пригласил на ужин все семейство в ресторан. В ресторане художник поначалу бледнел, глядя на цены в меню. Говоров его успокоил: «Однажды ты кормил меня в Доме архитекторов, теперь мой черед». Художник оживился, и все пошло как за московским столом, тем более что художник сообщил кучу новостей про общих знакомых, и Говоров внимательно слушал. Как бы между прочим художник осведомился, заплатят ли ему за. «Через десять дней из Гамбурга тебе переведут гонорар, в этом отношении Радио пунктуально». — «Сколько?» Говоров назвал сумму в немецких марках. Семейство застыло. «А сколько это будет в шиллингах?»— осторожно спросил художник. Говоров сказал.

Впоследствии художник, ставший парижской и нью-йоркской знаменитостью, любил вспоминать этот эпизод, приговаривая: «Твой приезд в Вену был для нас первым праздником на Западе. Я опять поверил в себя».

…— Так вот, — втолковывал утром Говоров по телефону Феликсу Штейну, — если ты боишься запутаться с трамваями и метро, то мы поступим очень просто. Ты сейчас выходишь на улицу, садишься в такси, называешь адрес: отель «Регина» — и такси тебя привозит. Все. Не забудь взять у таксиста квитанцию. Сможешь? Ты знаешь немного немецкий? Молодец! У тебя преимущество передо мной, я в Вене как тургеневские Герасим и Муму — нечленораздельно мычу. За такси я тебе деньги сразу верну. Это не кутеж. Мне Радио оплачивает все транспортные расходы. Не забудь взять квитанцию.