Нацуо Кирино - Нежные щечки

И нечего ожидать от поездки в Отару. Здесь и сейчас начиналось ее настоящее странствие. И несло ее в открытое бурное море. В этот вечер, чтобы избежать снов, Касуми откупорила бутылочку виски из холодильника. Иначе во сне ей было бы не убежать.

На следующее утро погода была унылой: небо в оконном проеме затянуло серыми тучами. И настроение под стать этому небу, подумала Касуми и выпила минеральной воды. В холодильнике со вчерашнего вечера лежала нетронутой коробка бэнто, еще в обертке. Касуми открыла ее. На куске рыбы выступили белые кристаллы соли, сама рыба высохла и покоробилась. Рис стал жестким, листья салата увяли и побурели. И все же это еще можно было есть. Внутренний голос произнес: «Оставайся жить здесь». Касуми взялась за перемерзший завтрак. В этот момент раздался стук в дверь. Она отворила. В коридоре стоял мужчина — неприятный взгляд, прическа под Элвиса. Черный костюм с белой футболкой — служащие так не одеваются. Но при этом вид у него был очень официальный, будто весь он втиснут в какую-то твердую рамку. Глаза с одинарными веками, непреклонное выражение лица, темный взгляд. На шее кожа обвислая, сам худой до такой степени, что костюм висит мешком.

— Вы Мориваки-сан?

— Да, это я.

Мужчине, видимо, показалось, что она витает где-то в облаках, и он, будто пытаясь удостовериться, переспросил:

— Вы же Мориваки-сан, так?

— Да.

— Я Уцуми.

— Уцуми-сан?

— Да. Бывший полицейский, мы с вами вчера по телефону разговаривали.

Касуми только сейчас вспомнила свое обещание — оно абсолютно вылетело у нее из головы.

— Я вас с девяти ждал внизу. Вы не пришли, ну я и…

— Извините, я забыла.

Услышав такой ответ, Уцуми бесцеремонно заглянул в комнату, усмехнулся. Взгляд его остановился на коробке бэнто, лежащей на столике.

— А, вы едите?

— Да.

— Ну ладно, подожду вас внизу.

Уцуми засунул руки в карманы пиджака. Пиджак обтянул заостренные кости крупных плеч. Видимо, почувствовав, что Касуми смотрит на него, Уцуми закрыл дверь, будто пытаясь заслониться от ее взгляда. Касуми задумалась, не столько о неожиданно представшем перед ней мужчине, сколько о том, как она могла забыть о таком важном деле — поездке в Отару. Возможно, это случилось потому, что решение, которое она собиралась принять в зависимости от результата поездки в Отару, уже было принято ею вчера вечером. В Мусасисакаи она не вернется. Касуми поспешно оделась, собрала вещи. Спустилась в маленький вестибюль отеля. Уцуми стоял к ней спиной перед автоматом с сигаретами. Касуми тихо, чтобы он не заметил, расплатилась за отель. Теперь ей надо как можно меньше тратить.

— Простите, что заставила вас ждать, — обратилась она к Уцуми, по-прежнему стоявшему к ней спиной.

Тот бросил взгляд на стойку администратора, потом на нейлоновую сумку Касуми.

— Вы сегодня тоже собираетесь здесь остановиться?

— Да. В сумке детские вещи.

— А, понятно. Ну, поехали.

Говорил Уцуми как-то очень холодно. Касуми его манера показалась странной. И почему он заявил, будто может быть ей полезен?

— Извините, мне как-то неловко.

— Да ничего. Мне все равно делать нечего.

— А вы почему уволились?

— Заболел.

Касуми непроизвольно окинула взглядом неестественно худую фигуру Уцуми. Не столько в истощенном теле, сколько в этом пронзительном, не вяжущемся с его обликом взгляде ей виделось какое-то дурное предзнаменование.

— Извините, что потревожила вас так некстати.

Касуми чувствовала, что слишком назойлива, но никак не могла сменить тему. И все потому, что никак не могла разгадать истинные намерения этого человека.

— Я сам напросился. Надеюсь, вас это не обидит, но для меня это так, время свободное убить. У меня самого детей нет, так что мне трудно понять, что вы чувствуете.

— Время свободное убить, — повторила за ним Касуми; то, что было для нее таким серьезным делом, для других лишь развлечение, времяпрепровождение.

Уцуми негромко рассмеялся, не смеялись только его глаза.

— Простите. Мне просто действительно нечем заняться, поэтому я так говорю. Подумал, может, мое время вам пригодится.

Что значило «время» для Уцуми, Касуми знать не хотелось. Она продолжала размышлять о том, почему этот человек заинтересовался исчезновением Юки.

— Так или иначе, пора трогаться.

Грязноватая автоматическая дверь со следами прикосновений рук открылась, Уцуми вышел первым. Рядом с отелем располагалась улочка, где торговали оптовики, вокруг деловито сновали мужчины в рабочих куртках и скромных деловых костюмах. Дверь, успевшая закрыться за Уцуми, снова открылась, и Касуми вышла на улицу. Было прохладнее, чем вчера. Скорее всего, ниже двадцати. На Касуми были джинсы и черная ветровка. В горах наверняка уже пахнет осенью — она пристально посмотрела на небо вдалеке. В часе езды отсюда находится место, где исчезла Юка. Касуми вспомнила, как четыре года назад на мопеде носилась по горным тропам. Никому не понять ее тогдашней тоски и беспомощности. Никому не понять, через какое она прошла испытание. Испытание, которое, должно быть, закалило ее.