Алессандро Пиперно - Ошибка Лео Понтекорво

Тельма рассказывала, что, умирая от страха, она все же решилась постучаться в дверь. Сначала очень осторожно, потом настойчивей. Потом она стала стучать во всю силу и звать: «Синьор… Синьор…» Никакого ответа. И снова: «Профессор… Профессор…» Молчание и запах сырости — все, что исходило из этой комнаты.

У нее не хватало духу войти. Она не осмеливалась. Хотя если подумать хорошенько, никто бы ей не помешал сделать это. И никто не запрещал ей этого. Все это время никто ей не говорил: «Тельма, ты не должна входить в эту комнату». Хозяйка никогда не говорила ей этого прямо. Хотя это ничего не значило, Рахиль и так не отдавала ей приказы. Предполагалось, что ты сама догадаешься. Должно быть, Рахиль обладала чем-то вроде дара телепатии, а может быть, он был у тебя и ты понимала, что хочет эта женщина. При помощи телепатии хозяйка этого дома умудрялась сообщить всем в доме (включая Тельму), что следует и чего не следует делать. С прошлого лета и в течение всего года действовал приказ, понятный всем, — не входить в одну комнату. Помещение на полу-подвальном этаже стало запретной зоной, вражеской территорией.

Тельме нравилось чувствовать себя частью семьи. Пусть даже она была недавно на службе у Понтекорво и совсем недавно заменила Кармен (знаменитую няньку мальчиков Понтекорво, о которой с некоторых пор почему-то предпочитали не говорить).

И это значило много для уже немолодой женщины, оказавшейся в Италии, думала Тельма, женщины, которая знала пару слов по-английски и совсем не говорила по-итальянски, женщины тридцати семи лет, некрасивой, низкой, застенчивой, родившейся и выросшей в убогой деревушке в ста километрах от Манилы, которая была известна только тем, что там выращивали кур. В этой деревушке женщины надрывали спины на току, а мужчины беспробудно пьянствовали и курили. Ужасный запах, в котором выросла Тельма и к которому она нежно привязалась. Насколько он ужасен, она поняла только тогда, когда сравнила с тем запахом, который окутал ее, когда Тельма впервые попала в Ольджату. В то место, в котором пахло как в раю в любое время года. Летом там пахло пылью, хлоркой и свежесрезанной травой. Осенью свежий запах мха и грибов смешивался с резковатым запахом увядшей листвы; зимой, чтобы чувствовалось, что это настоящая зима, на полную силу включали отопление и камины, которые источали свой особый запах. А весной… весной, сложно сказать, чем пахло, но этот запах заполнял все вокруг: жасмин, гелиотропы, лаванда… Жизнь здесь была прекрасна, это было настоящее счастье — просыпаться здесь утром, а вечером идти спать, даже если речь шла о весьма удаленном месте.

Прежде всего от площади на другом конце города, где располагалась церковь, в которой на воскресную мессу собирались все филиппинцы-эмигранты, проживавшие в Риме. Бедная женщина, ей нужно было сменить три автобуса и потратить почти час с четвертью, чтобы добраться до церкви. Но обмениваясь впечатлениями со своими соотечественниками и товарищами по несчастью, Тельма все больше и больше понимала, как ей повезло работать в доме у Понтекорво.

Конечно, у Понтекорво была куча недостатков. Они были странными, требовательными, в конце концов, они были евреями. Последний факт был особенно странным. Тельма представить себе не могла, что в мире существуют люди, которые не верят в Христа, не празднуют Рождество или Пасху (точнее, празднуют Пасху в другое время). И для нее было странным, что каждый раз во время еврейских праздников она, тем не менее, помогала Рахили украсить дом должным образом и приготовить типичные блюда, не всегда аппетитного вида. Но иудаизм Понтекорво не представлялся особой проблемой. У Тельмы была подруга, которая работала в доме у одной синьоры. Так вот, та синьора запретила ей повесить в своей комнате распятие. Нет, синьора Рахиль никогда бы не позволила себе подобной грубости.

Понтекорво были всегда вежливы, не устраивали истерик, не были подвержены перепадам настроения. Не обвиняли тебя в том, в чем ты не был виноват. Это было настоящей удачей. Некоторые хозяева очень любили это делать. Особенно скучающие хозяйки часто бывали непредсказуемы. Тельме рассказывали много историй про таких дамочек и их детей. Капризы, самодурство, оскорбления… Только не мальчики Понтекорво. Они были воспитаны и почти добры. Всем заправляла синьора Рахиль, это она так хорошо их воспитала. Она не разрешала, чтобы ребята играли в мяч в жаркие полуденные часы, когда Тельма отдыхала. Она делала им замечания, если они небрежно просили о чем-то, забыв сказать спасибо или пожалуйста.