Жаклин Арпман - Полная безнаказанность

Так повелось, что сыновей из поколения в поколение в роду называли Октавами и Антуанами. Если рождался третий мальчик, его называли Альбертом в честь Альбертины, супруги первого Октава, Октава-строителя, который и сам был назван в честь своего отца! Октав II остался в «Ла Дигьер», а его брат уехал в Америку, нажил там состояние и после Великой французской революции вернулся с женой и детьми. Старшего его сына звали конечно же Октав. Думаю, если бы я тогда не записывал за Мадлен, то перепутал бы все на свете! Антуан вложил деньги в угледобычу, и братья благополучно существовали, производя на свет Октавов, Антуанов и Альбертин. Если вторым ребенком в семье становился не сын, а дочь, ее называли Антуанеттой.

Обе ветви благополучно пережили XIX век: старшая — в «Ла Дигьер», младшая — в Брюсселе, Шарлеруа и Париже. Катастрофа произошла в 1917-м: «тогдашний» Антуан поучаствовал в «русском займе». Окончательно он не разорился, но образ жизни пришлось существенно изменить. Потом случился крах 1929 года. Антуан сумел избежать бесчестия: он все продал, и они с женой отправились жить к его брату Октаву в «Ла Дигьер».

Братья не жалели сил, чтобы обеспечить своим семьям достойную жизнь, оба нашли работу, но упадок было уже не остановить. За парком следить перестали, разбили огород — вкуснейшие овощи, которое я ел на жаркое в обед, сорвали прямо с грядки, лужайку превратили в пастбище и пустили туда овец. У Антуана родился сын, у Октава в 1947-м — дочь Альбертина, мать Шарлотты и Сары.

— Она вышла замуж за своего кузена, такого дальнего, что можно было не опасаться последствий. Ей не пришлось менять имя: она была ла Дигьер и осталась ла Дигьер. Сыновей Альбертина не родила, так что имя может исчезнуть, конечно, если малышки не последуют примеру своих матерей.

— Последуют примеру?

— Ни та, ни другая замуж не выходили. Шарлотта была помолвлена с молодым Трамбле, который за три дня до свадьбы погиб в авиакатастрофе. А вот Сара так и не захотела сказать, от кого она родила Адель. В наши дни это никого не волнует.

— Адель — это та, что захватила большую гостиную?

— Да.

Внезапно меня осенило.

— Пишущая машинка принадлежит ей?

— Единственная вещь, которую она терпит на своей территории. Знаете, Адель никогда не видела эту комнату обставленной: к моменту ее рождения все уже было продано.

На этом месте наш первый долгий разговор с Мадлен прервался: во дворе раздались голоса — возвратились Адель и Клеманс. Легко себе представить, с каким интересом я их рассматривал: две прелестные юные особы четырнадцати и шестнадцати лет, живые и изящные, они поздоровались со мной так, словно мое присутствие здесь было чем-то само собою разумеющимся, расцеловались с Мадлен, налили себе чаю и принялись рассказывать о случившихся за день событиях. Я был поражен их сходством: светловолосые стройные кузины выглядели сестрами. Адель болтала, не закрывая рта, более сдержанная Клеманс с удовольствием наблюдала, как она смеется и резвится.

Я решил, что мне пора откланяться.

У меня в комнате, — правильнее будет сказать, в комнате мадам Альбертины, — спал на подушке белый кот. Мне хотелось прилечь, но я не из тех, кто станет тревожить кошачий сон. Я потянул к себе стул, но увидел, что на нем расположился другой кот, черный. Несколько секунд мы с удивлением смотрели друг другу в глаза, потом он сладко зевнул, потянулся и спрыгнул на пол, великодушно уступив мне место.

Сидя за столом в спальне Альбертины, я сделал первые записи. Я завзятый писака — термин вышел из употребления, но мой старый Ларусс 1906 года дает ему следующее определение: «тот, кто много пишет, кто любит писать», — я люблю играть с синтаксисом и грамматикой, мне нравится движение пера по бумаге, я получаю чувственное удовольствие, вычерчивая ровные, округлые, перетекающие одна в другую буквы. Компьютером я пользуюсь лишь по необходимости и всегда спрашиваю своих корреспондентов, получили они мое письмо или нет. Нередко мой вопрос ставит их в тупик: «Ваше письмо? Я получил мейл». А ведь письмо остается письмом, даже если оно послано по электронной почте. По-английски mail означает «почта», «корреспонденция», а не «письмо» — для этого есть слово letter. Замусоренность языка некорректными англицизмами меня раздражает. Когда я остаюсь один на один с листом бумаги, никто не мешает мне наслаждаться красотой языка, не хмурит брови при виде глаголов в имперфекте сослагательного наклонения.