Жаклин Арпман - Полная безнаказанность

Только вот был ли он настоящим членом семьи?

— Альбертина, будем благоразумны. Она многого добилась без моего участия, так что произойти может одно: ее положение укрепится. Дюрьё — великолепное вложение. Но… Ох, как же я не подумал! Надеюсь, вы не думаете, что я сделал неверный выбор? Я часто вкладывал деньги в информатику и хорошо знаю эту область, можете не сомневаться.

Она могла бы продолжить этот разговор, только объяснив ему открытым текстом, что он влез туда, куда влезать не следовало.

— Не беспокойтесь. Ваша забота меня трогает, но, поверьте, для волнений нет никаких оснований!

Возможно, Альбертина и попыталась еще раз или два разубедить Фонтанена, но попытки эти явно провалились, потому что Мадлен о них даже не помнила. Госпожа ла Дигьер решила сменить тему:

— Ваша затея с ларем покоробила девочек.

— Знаю. Меня это чрезвычайно огорчило. И тем не менее я не понимаю, почему они непременно хотят оставить большую гостиную пустой.

— Честно говоря, для меня это тоже загадка, но какая разница? — отвечала она со смешком, надеясь, что прозвучал он вполне дружелюбно. — Они помнят ее только такой, она часть их истории, вопрос о том, чтобы заново ее обставить, никогда даже не вставал.

— Но ведь у Шарлотты должны были сохраниться иные воспоминания, пусть даже очень смутные?

— Похоже, что нет. А если и сохранились, то они ей неприятны. Я, впрочем, не слишком любила эту комнату слишком уж много там было кресел, столов и столиков.

— Загроможденные помещения повергают меня в ужас. Вы видели мой дом.

— Само совершенство, — обреченно вздохнула Альбертина.

— Я уверена, она пересказала мне их разговор, желая доказать, что сделала все, что было в ее силах, — сказала мне Мадлен. — Но я поняла одно: Альбертина ничего не могла изменить.

Обычно чета Фонтаненов первой покидала кухню, на сей раз они остались. Возможно, Альбертина решила еще раз попытаться хоть что-нибудь объяснить мужу, и Мадлен, чтобы не видеть ее поражения, поднялась наверх. Дверь новой ванной комнаты была открыта, кипящие праведным гневом девочки проводили там военный совет. Мадлен на мгновение замешкалась, но они ее заметили и позвали к себе.

— Что они сказали?

«Почти ничего», — подумала Мадлен, сухо, как донесение, пересказывая услышанное.

Это самое «донесение» тщательно проанализировали. Вступление было признано неудачным, а ответ Фонтанена естественным: он принял такое решение, потому что считал его верным. Альбертина сдалась без сопротивления и сама вручила ему свое оружие. И такой опытный делец, как Фонтанен, обязательно пустит его в ход. Он наверняка успел просчитать, на чем они столкнутся в следующий раз, и готов разрешить спор щелчком пальцев. Они хотели проявить беспристрастность и выразили восхищение его искусством переговорщика: он на редкость ловко перевернул ситуацию, сделав вид, что поверил, будто Альбертина беспокоится о нем. Впрочем, они не были уверены, что он притворяется: этот человек, такой ушлый в денежных делах, может быть наивным в том, что касается чувств. Верит ли Фонтанен, что его действительно любят? Отсюда главный вопрос: влюблена ли в него Альбертина? Мнения разделились: да, она очень дорожит мужем, но вряд ли любит его по-настоящему, хотя, с другой стороны, кто знает, что есть любовь? И что можно знать о подлинных чувствах Альбертины? Клеманс положила конец дискуссии, заявив, что философские проблемы подождут, а сейчас им нужно разобраться в создавшейся ситуации. Все согласились и вернулись к истории с ларем. Он подозрительно быстро, но очень ловко признал свою неправоту. Что оставалось делать Альбертине? Ей пришлось поддержать мужа: вопрос «Почему гостиная должна оставаться пустой?» был ловушкой, и она в нее попала.

Из рассказа Мадлен я понял, что девочки ни разу не попытались ответить на этот вопрос. Это была аксиома. Параллельные прямые пересекаются только в бесконечности. Дважды два — четыре, а Солнце вращается вокруг Земли. Существуют устои, и мы их принимаем как данность до тех пор, пока нам не начинает угрожать опасность. Вот только на самом деле это Земля вращается вокруг Солнца.

Альбертина сделала робкую попытку и потерпела сокрушительное поражение. Неудивительно! Действовать нужно было иначе, протестовать энергичнее. В связи с этим возник спор о ее чувствах. Ни дочери, ни внучки не верили, что Альбертина влюблена, но Клеманс, Сара и Шарлотта полагали, что она с превеликим удовольствием снова занимается любовью. Мадлен знала это наверняка. Адель считала и заявила об этом вслух, что ее нынешняя неосведомленность — о, временная, конечно! — не позволяет ей иметь собственного мнения на сей счет. Итак, госпожа ла Дигьер желает сохранить отношения с мужем. Члены семьи очень нежно к ней относятся, следовательно, должны уважать ее волю. Но куда это их заведет?