Мануэл Тиагу - До завтра, товарищи

Грузовик бежит по проселочной дороге, по обеим сторонам которой тянутся поля. Паулу пытается думать о чем-либо другом, но мысли возвращаются к Марии. И в конце концов он решает устроить для себя дом и предложить, чтобы Мария жила вместе с ним.

Он был так занят этими мыслями, что не сразу заметил, как машина остановилась; до дома адвоката оставалось несколько сот метров.

Дверь открыла Мария и отвела его в комнату, где они обычно виделись.

— Ну, что нового, рассказывай. Я уж начала думать, что ты никогда больше не приедешь.

Мария вручила ему перепечатанную работу, и они, как всегда, обсудили текущие дела. От Паулу не укрылось странное выражение ее лица. Она отвлекалась, бессознательно поглядывала на дверь, а в жестах ее была некоторая напряженность.

— Что-нибудь случилось? — не выдержав, спросил он.

Мария беспокойно посмотрела на него.

— Да нет, ничего. А почему ты спрашиваешь?

Они помолчали, и Мария вдруг взяла Паулу за руку и сказала:

— Увези меня отсюда, увези, пожалуйста. Увези.

Паулу настаивал, чтобы Мария рассказала ему, что произошло. Она уверяла его, что с ней, а также с адвокатом и его женой все в порядке. Наконец Паулу решил, что, по-видимому, на Марию очень действуют ссоры между хозяйкой и служанкой. Поскольку Мария находилась здесь на положении гостьи и подруги, то, несомненно, придирки к девушке, которая работала здесь служанкой, должны были угнетающе действовать на нее. Но могло ли это отразиться на ней в такой степени?

— Может быть, к тебе здесь плохо относятся? — снова допытывался он.

Мария ничего не ответила.

— Забери меня отсюда, — настаивала она. — И побыстрее. Сообщи руководству, что я хочу работать вместе с тобой.

Паулу ушел, так ничего не поняв. Была какая-то причина. Но какая? Однако эти вопросы уступили место чувству.

Паулу вернулся домой к ужину, прошел своей слегка прихрамывающей походкой к себе в комнату, оставил там портфель и пошел мыть руки. Над умывальником висело маленькое зеркальце. Паулу никогда прежде не обращал на него внимания, но сейчас неожиданно для себя стал рассматривать свое отражение.

Потом наклонил голову вперед и, глядя в зеркало поверх сползших очков, стал ерошить поседевшие волосы. Он казался себе некрасивым, морщинистым и старым.

— Дурак! — сказал он про себя. — Старый влюбленный дурак.

Через несколько дней он встретился с Карлушем, поговорил с ним о том, что нужно забирать Марию из дома адвоката, и в конце разговора добавил:

— Хочу просить руководство установить для меня явочную квартиру. И я прошу, чтобы меня не селили вместе с товарищем Марией.

В зале ожидания рядом с красивой полной женщиной, которая то и дело ласково улыбается ей, сидит Мария. Рядом со скамейкой стоят чемодан, корзинка и узел с вещами. Мария знала, что ей предстоит ехать вместе с этой женщиной, но пока представления не имеет о том, чем ей придется заниматься дальше. Она тяжело перенесла разлуку с Паулу. Уезжая отсюда, она как бы оставляет здесь часть своей жизни — семья, вступление в партию, жизнь на явочной квартире, Антониу, Рамуш. Ею овладевает смутное чувство беспокойства. Что будет дальше?

— Мы еще встретимся? — робко спрашивает она свою спутницу.

Та хотела было что-то сказать в ответ, но шум от проезжавшего мимо автокара, груженного багажом, заглушил голос, и она, улыбаясь, зажала уши.

— Мы будем работать вместе, — сказала она Марии, когда тележка проехала.

Со счастливым выражением на лице Мария что-то сказала ей, но слова ее утонули в шуме тележки, проезжавшей обратно.

Пассажиров на вокзале становилось все больше. Какая-то собака ходила по залу, обнюхивая стену, скамейки и чемоданы. Временами доносился запах жареной рыбы. Какой-то старик закричал мужчине, стоявшему у двери, но тот не услышал, а старик, пометавшись, все же не решился бросить чемоданы и узлы, чтобы подойти к нему. Двое парней, по виду крестьяне, рассматривали что-то вдалеке. Плакал ребенок. Подходили все новые пассажиры, одни серьезные и важные, другие взволнованные, третьи опечаленные, одни собирались в шумные группы, другие одиноко смотрели по сторонам, и у всех был гот таинственный вид, который бывает у пассажиров, ожидающих поезда на провинциальном вокзале.

Из слов своей спутницы Мария поняла, что им предстоит жить в одном доме.