Хьелль Аскильдсен - Все хорошо, пока хорошо (сборник)

— Нет смысла не говорить об этом, — сказал я.

— Когда говоришь, становится легче, — отозвался Георг.

— Глупо стараться казаться сильнее, чем ты есть.

— Ты держишься молодцом.

— Да, но мне так обидно за нее, так жалко.

— Ну, ну. Теперь все позади.

— Мы собирались летом в Париж. В последние дни она только об этом и говорила.

Георг не ответил, и я отхлебнул из своего стакана. Георг забарабанил пальцами по столу. Я допил и позвал официанта. Я заказал еще коньяк, и тут вдруг из колонок под потолком грянула музыка. Когда ее приглушили, я принялся рассказывать, что еще дважды до этого мы собирались съездить в Париж вдвоем, и ни разу не получилось. Георг бросил, что глупо оплакивать прошлогодний снег, но я возразил: он забывает, что она умерла. Мы выпили, и я стал рассматривать ноги за окном.

— Зато тебе осталось много приятных воспоминаний, — сказал Георг.

— Да уж. Лучше б их не было. Теперь, когда она умерла, они отвратительны.

— Я тебя понимаю.

— Эти воспоминания еженочно не дают мне спать и доводят до слез.

— Это скоро пройдет.

— Тебе виднее.

— Да, я не терял никого из близких, но так устроена жизнь — все проходит.

— А звучит так, будто у тебя богатый опыт.

Он не ответил, и я сказал: не обращай на меня внимания, я так. Все в порядке, сказал он. Мы чокнулись и выпили. Алкоголь начал действовать.

— Проклятый священник сказал, что во всем есть смысл, — сказал я.

— Я слышал.

— Я в это не верю.

— Я тоже.

— Смысла нет ни в чем.

— Золотые слова. Именно это я пытался сказать на кладбище.

— Ты хорошо сказал.

— Правда?

— Никто, кроме тебя, так прямо не сказал о ее незаменимости.

— Спасибо. Я пытался выразить это как можно яснее.

— Хорошая речь — это когда сказано все нужное, но ничего лишнего. Тебе это удалось. Ну, выпили.

Я вышел на минутку. В туалете было слышно дождь. Я вымыл руки и вернулся в зал. К Георгу присоединилась девушка. Астрид. Я знал ее в лицо. Она выразила соболезнования, я пригласил ее на поминки. Она не знала, можно ли улыбнуться, и вид у нее стал немного глупый. Георг сказал, что если бы здесь была Лилли, мы бы провели чудесный вечер. Да вы не смущайтесь, ответил я. Астрид зарделась, а Георг пролепетал, что вовсе не то имел в виду.

— Только не надо показного траура, — сказал я.

— Помимо тебя, мало кто ценил Лилли так же высоко, как я, — отозвался Георг.

Официант принес два стакана и сельтерскую. Я заказал еще коньяк. Георг чокнулся с Астрид. Официант вернулся с моим коньяком, и я тоже чокнулся с ними. Георг улыбнулся мне. Не обращай внимания на мои слова, попросил я. Георг закрыл глаза и улыбнулся. Я не в себе, сказал я. Я впервые осиротел. Выпьем, предложила Астрид. Выпьем, согласились мы.

— Лилли была одним из самых замечательных людей, каких я знал, заявил Георг.

— Она была слишком хороша, чтобы жить, — поддержал я.

— Не бывает людей, слишком хороших для жизни, — сказал Георг. — Как раз наоборот: в ней не хватает таких, как Лилли.

— Она была сама доброта, в ней совсем не было зла.

— Судя по всему, она была необыкновенным человеком, — вставила Астрид.

— Не надо все опошлять.

— Я не хотела.

— Это звучит пошло потому, что вы не знали ее. Георг, ведь правда, в ней совсем не было зла?

— Она была действительно замечательным человеком.

Мы снова выпили. Георг угостил всех сигаретами. Астрид не сводила с меня глаз. Я был немного пьян. Мы выпили. Георг сказал, что, мол, хорошо пошла. Еще бы, ответил я. И сказал, что угощаю. Мы допили. Официант! крикнул я. И все соседние столики посмотрели в мою сторону. Тише, шикнул Георг. Официант! — снова крикнул я. Официант пришел и сказал, что, если я не перестану кричать, мне придется уйти. Я совершенно успокоился и сообщил, что мы хотели бы что-нибудь выпить. Вам придется подождать, пока до вас дойдет очередь, ответил он и исчез. Астрид улыбнулась мне. А я ей. Давайте проведем чудесный вечер, сказал я. Давайте забудем, по какому поводу мы здесь собрались.

— Важно жить в реальном мире, — сказал Георг.

— Да, — поддакнула Астрид.

— Вы правы, — сказал я.

— Надо жить сегодняшним днем.

— Да. Черт с ним с Парижем.

— С каким Парижем?

— Я собирался летом в Париж. Вдвоем с Лилли. Теперь, раз она умерла, из этого ничего не выйдет — и ляд с ним.

— Это разумный подход.

— Самое разумное — послать к черту вообще все.

— Тоже верно. Надо радоваться тому, что имеешь. А жалеть о том, что имел и чего не имел, — толку нет.