Кармен Посадас - Добрые слуги дьявола

Паньягуа был так поглощен своими мыслями, что не заметил бы даже Люцифера, попадись он ему по дороге. Однако ему попался не Люцифер, а две знакомые, которые, вероятно, тоже не обратили на него внимания: девицы шли, засунув руки в карманы брюк и глядя прямо перед собой, и громко разговаривали друг с другом или по сотовому телефону, судя по наушникам, торчавшим у каждой из левого уха. Вполне возможно, что они делали и то и другое, потому что если бы кто-нибудь из прохожих прислушался (никто, конечно же, этого не сделал, увлеченный вращением своей собственной планеты), то услышал бы следующее:

Ро (в микрофон своего сотового телефона):

— Да-а-а? Э, нет, конечно же, нет… ладно, я узнаю, но вообще это очень трудно, парень.

Кар (тоже в микрофон):

— …Премия Медичи, говорите? А кто дал вам наш телефон? Подождите немного, мне нужно подумать. Перезвоните через полчаса.

Девушки смотрят прямо перед собой, отхлебывают каждая из своей бутылки, и Кар говорит Ро:

— Слушай, Ро.

— Что, Кар?

— Я так устала, в этом месяце у нас столько работы!..

— Это был писатель, да?

— Они назойливее всех, даже хуже политиков. А ты с кем разговаривала, тоже с одним из них?

Кар кивает головой, и Ро продолжает:

— А мне звонил Игнасио де Хуан, жаловался, спрашивал, когда мы возьмемся за его дело.

— Ему придется подождать.

— Да, но он настаивает на том, чтобы наш договор включал в себя…

— Ну и что? В чем дело-то? А, теперь все ясно: по прогнозам, в следующем году премию должны дать автору, пишущему на испанском языке, верно? Ай-ай-ай, боюсь, с этим ничего не получится, Кар. У нас ведь с С.Х. договор с 1968 года. Де Хуану придется стоять в очереди еще лет двадцать по меньшей мере. Но он ведь может себе это позволить, он еще очень молод.

— Да нет, не то чтобы очень, Ро, ведь в договоре было обозначено еще и сохранение молодости, так что в действительности ему сейчас уже хорошо за пятьдесят.

— Все равно пусть ждет, черт возьми, помнишь, что сказал тот наш клиент, которому мы продали философский дар? «Чего не может быть — того не может быть». Славный тип, как его звали?

— Не помню, Ро, их легион.

— А тебе кто звонил? Кар?

— Еще один писатель, насчет премии Медичи.

— Выпрашивал премию? Вечно они чего-нибудь клянчат.

— Да нет, даже не то чтобы выпрашивал. Его, видимо, кто-то дезинформировал. Но ничего, это ведь никогда не было поблемой для нас, правда, Кар?

(Смех).

— Никаких поблем, Ро.

— Стоп, стоп! Шесть часов: перерыв! — звучит голос из-за камеры, и девушки останавливаются, расслабляются, как по команде «вольно», и достают пачки «Честер». «Гуадиана Феникс филмз» славится неуклонным соблюдением трудового законодательства: интересы трудящихся для нее прежде всего, и она гарантирует своим работникам все завоеванные профсоюзами блага. Правда, фирма предлагает лишь временную работу и никогда не нанимает одних и тех же людей во второй раз, но этот минус с избытком компенсируется небывало высокой оплатой и огромным количеством перерывов во время съемок. Одним из них — так называемым «вечерним перекуром» — и собирается сейчас воспользоваться технический персонал, состоящий из постановщика, оператора и ассистента.

Уже почти никто не курит в этом мире, но трудящиеся не намерены отказываться от этой мини-паузы, оговоренной в контракте («Гуадиана Феникс филмз» предоставляет своим сотрудникам право на шесть перекуров, не считая перерывов на завтрак, ленч, обед, полдник, легкий ужин и, наконец…). Среди технического персонала, нанятого для нового проекта, все оказались ярыми приверженцами здорового образа жизни. Только девушки, Кар и Ро, постоянные сотрудницы фирмы, действительно дымят во время перекура. Технический персонал смотрит на них с опаской и старается держаться подальше: во-первых, потому, что они буквально только что познакомились, а во-вторых, чтобы не отравиться зловонным дымом. «Странные девицы», — замечает постановщица, открывая свой биойогурт.

— Если бы не было сейчас такого дефицита работы, ни за что не стал бы работать на эту полуподпольную лавочку, — говорит ассистент, смакуя свой йогурт с мякотью киви.

— А как вам нравится чушь, которую мы снимаем? Мой двоюродный брат (он работал на них несколько лет назад) сказал, что здесь снимают для телевидения розыгрыши над известными людьми, но потом ни один сюжет так и не выходит в эфир.

— Конечно, кто это купит, — вступает в разговор оператор (перекусывающий батончиком с олигоэлементами), — если они выбирают никому не известных людей? Знаменитые? Какие, к черту, знаменитые! Кто такой этот Игнасио де Хуан, о котором они говорят? А С.Х. кто такой? Ты слышала когда-нибудь это имя? Всемирно известные писатели, говоришь? Претенденты на премию Принца Астурийского и даже Нобелевскую? Ну и ну, надо же… Сколько денег все-таки в нашей стране и сколько людей, желающих швырять их направо и налево. Куда пойдет весь этот материал? Черт возьми, ну и работенка… передай мне, пожалуйста, творожок с манго, Мартинес.