Нэнси Хьюстон - Линии разлома

— С какого?

— Придется отколупнуть от трона вашего величества, — папа пытается рассмеяться, но вид у них у обоих такой, будто их сейчас стошнит. Врач меня снова усыпляет, а когда прихожу в себя, болит уже все тело, голову мне обрили, к тому же сильно поднялась температура. Пришлось провести в клинике на реабилитации целую неделю, раньше меня не выпустили.

Теперь Джон Керри пытается обойти Джорджа Буша в гонке за Белый дом, но никому в доме дела нет до избирательной кампании, у нас только и разговоров что о моей болезни. Творя молитву перед едой и вечером, укладывая меня спать, мама все просит Господа исцелить меня. В воскресенье утром папа остается дома, чтобы присматривать за мной, а мама идет в церковь одна. Она молится о моем выздоровлении снова и снова, но я все еще чувствую себя ужасно. Папа теперь злится на маму, зачем она настояла на превентивной операции, а мама на папу за то, что сообщил об этом своей матери: похоже, новость привела бабулю Сэди в истерическое состояние — она решила проделать долгий путь из Израиля, только чтобы нас повидать.

— Если честно, Рэндл, — говорит мама, — я должна признаться, что в последнее время чувствую себя довольно неуравновешенной и ранимой. Не знаю, вынесу ли, если придется долгое время прожить под одной крышей с твоей матерью, которая подвергает мои нервы суровому испытанию даже тогда, когда я в наилучшей форме. Сколько времени она рассчитывает здесь провести?

— Не знаю, — вздыхает папа. — По-моему, она купила билет с открытой датой.

— Да ты хоть понимаешь, чем это пахнет? Говори прямо: она зарезервировала себе день отъезда? Да или нет?

— М-м-м, нет, мне кажется, что нет, — мямлит папа. — И что теперь?

— О Боже милосердный…

Обычно именно у папы возникали проблемы со своей родительницей, но теперь, когда мама нападает на бабушку Сэди, папа спешит ее защитить.

— У моей матери большие связи, Тэсс, — говорит он. — Она знакома с важными лицами Калифорнии. Она может нас свести с хорошим адвокатом.

— Адвокатом?

— Само собой! Ты же не думаешь, что я стану сидеть сложа руки, когда осатаневший мясник расправляется с моим сыном? Я притяну его к суду, этого грязного врачишку. Проклятый пакостник, он просто-напросто…

— Рэндл!

— Мне ужасно жаль, Тэсс. По правде сказать, для меня все это тоже… невыносимо…

Тут мой отец кинулся вон из комнаты, ведь мужчины не должны плакать при свидетелях, хоть это и человечно, как утверждает Шварценеггер в «Терминаторе-2».

Большую часть времени я сплю и даже после долгого сна чувствую себя вялым, апатичным. Я тоже не в восторге, как подумаю, что увижу бабулю Сэди. Знаю, она на меня рассчитывает в том, в чем дали осечку все мужчины ее жизни: ее отец, которого она никогда не видела, муж, непризнанный драматург, безвременно умерший, и сын, которому она в один прекрасный день бросила в лицо, что он «бесхребетный чиновник». И я не обману ее надежд, готов даже в этом поклясться, но лучше бы она заявилась сюда, когда я буду поздоровее. Сейчас, видя меня в этом дохлом состоянии, не так-то легко поверить, что я спаситель человечества.

Папа съездил в аэропорт Сан-Франциско, встретил бабулю Сэди, привез ее в своей машине вместе с инвалидным креслом, засунутым в багажник, и несколькими толстыми чемоданами, вид которых нас изрядно встревожил, ибо наводил на мысль о возможной длительности ее пребывания у нас. Мы с мамой, взявшись за руки, ждали на крыльце, пока папа толкал свою матушку вверх по пандусу, приспособленному специально для ее коляски. Со времени последнего своего приезда бабуля растолстела еще больше, пандус скрипел под ее тяжестью. Едва добравшись до кухни, она повернулась, глянула на меня и поманила к себе; я приблизился, хромая, но стараясь выглядеть бодрым, несмотря на эту жалкую повязку на лбу и прочие бинты, скрытые под пижамными штанами.

— Соломон! Посмотри! У меня для тебя подарок!

Она порылась в сумке и достала что-то, завернутое в папиросную бумагу. Когда я ее развернул, там оказалась ермолка, и вправду очень хорошенькая, обшитая черным бархатом, украшенная звездами и ракетами, с вышитыми золотой нитью словами «Звездные войны».

— Примерь ее, Соломон. Когда-то она принадлежала твоему отцу. Ты помнишь, Рэндл? Ее подарили тебе в честь твоей бар-мицвы, тогда как раз вышла видеоигра «Звездные войны». Гляди, она как новая! Невероятно, правда?

— Я, видимо, не так уж часто ее надевал, — буркнул папа.

— Ну же, примерь ее, Соломон! Посмотрим, пойдет ли она тебе!