Владимир Корчагин - Две жизни

Сергею ничего не оставалось, как пожать плечами и забраться в кабину к шоферу.

Через минуту машина выехала со двора и покатила по плотно укатанной проселочной дороге. Сергей пристроил на коленях планшет и до предела опустил боковое стекло кабины. В лицо ударил бодрящий утренний холодок.

Дорога вилась вдоль самой Ермиши, так что слева от нее расстилались обширные луга с блестящей от росы травой, а справа, по другую сторону реки, высилась небольшая гряда холмов, сплошь поросших молодым березняком и орешником.

Сергей привычно переносил на планшет все встречающиеся на пути геоморфологические детали рельефа, невольно прислушиваясь к доносившемуся из кузова гомону молодых, задорных голосов и беспрерывным взрывам веселого смеха.

Но вот и знакомый поворот у небольшого хуторка, а чуть дальше — грубо сколоченный бревенчатый мостик, ведущий в узкую расселину, по дну которой струится хрустально-чистый ручеек. Он так и называется — Чистый. Ни малейших следов мути не заметно в его прозрачной, как слеза, воде. А между тем именно он пропилил такую глубокую брешь в толще коренных пород, слагающих высокий берег реки, и это ему было обязано появлением обширное обнажение, состав которого должен был пролить свет на геологическую историю здешних мест.

— Всё, Федя, приехали! — кивнул Сергей шоферу.

Тот загнал машину в тень большого, развесистого дуба и заглушил мотор. Все высыпали из кузова и окружили Сергея.

— Так вот, друзья, — сказал он, — раскройте ваши планшеты и скорректируйте их на местности. Обнажение, которое нам предстоит изучить, находится в долине этого ручья, метрах в трехстах выше по течению. Видимая мощность коренных пород в нем — шестнадцать метров. Это большая удача. Но каков их геологический возраст — неизвестно. Предварительно я оценил его как готерив-барремский. Попробуем определить более точно, нащупать границу этих ярусов, поискать ископаемую фауну, посмотрим, как меняется состав пород вверх по ручью, — я там еще не был. Идем пока все вместе.

— Сергей Петрович, а можно мне остаться здесь? — соскочил с машины Ярин. — Вы ведь, наверное, долго будете там копаться. Так мы бы с Федей костерок сообразили, картошечки сварили, чаек и вообще…

— Ладно, оставайтесь, на обнажении вам делать нечего. Остальные — за мной!

Сергей перебрался через реку и быстро зашагал вверх по ручью. Но его сразу остановила Софья:

— Сергей Петрович, а вот на это вы не обратили внимания? — она нагнулась над ручьем и подняла со дна несколько темных округлых камешков.

— А-а, это? Должно быть, кремневая галька.

— Нет, это не кремень. И вообще не галька. Такому ручейку никогда не окатить кремень до подобного совершенства. Это фосфоритовые желваки.

— Фосфоритовые желваки?! Но откуда?

— А вот это надо посмотреть. Насколько мне известно, на границе готерива и баррема иногда наблюдаются небольшие прослои и линзочки глауконитового алевролита с фосфоритовыми желваками. И если бы мы смогли найти такие прослои…

— Но в этом обнажении я ничего подобного не заметил.

— Не будем торопиться с выводами. Посмотрим еще. Пройдем вверх по ручью. Попробуем углубиться в осыпь.

Они подошли к обнажению.

— Да, разрез шикарный! — не могла скрыть чувства восторга Софья. — Но вы правы — сплошная толща глин и мергелей. И все-таки не с неба же свалились фосфоритовые желваки. И потом… Смотрите, смотрите! — она склонилась над ручьем. — Это же зерна глауконита поблескивают там, на дне! Значит… Давайте сделаем так: Петя со своим коллектором еще раз просмотрят весь разрез. Ну и отберут образцы. Почаще! Минимум через каждые полметра. А Степан пройдет вверх по оврагу, посмотрит, нет ли там других обнажений. Мы же с вами займемся дном ручья. Установим, где именно начинают появляться в нем фосфоритовые желваки и глауконит.

Софья с Сергеем двинулись вслед за Степаном, вглядываясь в бегущий водоток. Но не прошли и нескольких сот метров, как издали послышался шум бурлящей воды и радостный возглас младшего геолога:

— Есть! Сергей Петрович, Софья Васильевна, есть! Прямо в русле ручья — зеленый алевролит с фосфоритами.

— Да что ты говоришь! — Софья чуть не бегом бросилась на голос Степана.

Сергей поспешил за ней, и уже через минуту взору их предстало нечто такое, о чем можно было только мечтать: в небольшой рытвине, образовавшейся в русле ручья, темные глины прорезались зеленовато-серым слоечком плотной тонкозернистой породы с черными округлыми включениями, которые и были, должно быть, фосфоритовыми желваками. За счет этого слоечка, значительно более прочного, чем вмещающие его глины, и образовался заметный уступ в тальвеге оврага, давший начало рытвине, где водный поток бурлил как самый настоящий водопад.