Елена Попова - Три дамы в поисках любви и смерти

О! Это была битва! Борьба! Каждодневный адреналин в повышенных дозах. Он то уходил от жены, то возвращался. То звонил чуть ли не каждый час, то неделями не звонил. Она была терпелива, наша веселая, легкомысленная Крестовая дама, она ждала, как бы мучительно порой это ни было. Бесконечные, унылые выходные, веселые для всех, кроме нее, праздники, среди них — три Новых года. Наконец, она ждала его двадцать четыре дня, почти месяц, из Крыма, где он отдыхал с семьей… И после — ни слова упрека, вызова, мести — одна любовь, да, одна любовь.

Она не была навязчива, не звонила. Нет! Она ждала, только ждала и дождалась. А строгая, волевая жена первая впала в истерику и подала на развод.

— Соня, ты что, не слышишь?

— Да? Что тебе?

Она как раз собиралась забежать к подруге. Та жила совсем рядом, в соседнем доме. Очень хотелось поболтать.

— Я на полчасика.

Муж в это время всегда смотрел программу «Время», но сейчас почему- то не появился из спальни.

— Соня, зайди же…

— Что? — сказала Крестовая дама, входя в спальню.

Ей очень хотелось к подруге, та намекала на какие-то новости про общих знакомых. Иногда так хочется просто поболтать, вот так, да, посплетничать, легко, весело, не задевая глубин, порхая над жизнью.

Муж сидел на своей кровати, и в его позе было что-то тревожное и сгорбленное.

— Да? — сказала Крестовая дама, скрывая раздражение. — Я слушаю.

— Сядь, — сказал муж.

Крестовая дама села рядом, просто села рядом. Не взяла за руку, не прислонилась, чтобы почувствовать его плечо или чтобы он почувствовал ее плечо. Хотя, наверное, должна была это сделать.

— Помнишь, я проходил медосмотр…

Муж работал в особом отделе с особыми химикатами и, хоть все было предусмотрено, раз в год должен был проходить медосмотр.

— Так вот, вот… да… — замялся муж. — Вроде, у меня проблемы…

Тогда Крестовая дама взяла его за руку и крепко сжала.

— Глупости! Не думай об этом! Вот увидишь — все будет хорошо! Иди, посмотри телевизор.

Она поцеловала его в щеку и все-таки пошла к подруге. К тому же, была уже в сапогах. Но особой приятной болтовни на этот раз не получилось. Стало вдруг скучно обсуждать общих знакомых, в конце концов, что они ей? Да пусть живут, как хотят. Подруга раздражала: о чем бы ни шла речь, все переводила на себя. Щеки ее раскраснелись, она говорила торопливо, невнятно, захлебываясь. Возможно, у нее тоже были проблемы, но Крестовой даме это было совсем уж неинтересно. Она смотрела на ее бледный, нечистый лобик, раскрасневшиеся щеки и думала: «Боже, да она просто дура. И кофточка ужасная. Как можно такое носить!»

Она поколупала кекс, сделала несколько глотков чая и засобиралась домой.

Конечно, она приходила к нему в больницу и приносила все, что он просил. И все твердила одно: чепуха, пройдет, все образуется. Она сама свято верила в это, потому что если бы не это, ужасающая реальность ее бы убила. А она не хотела умирать.

Собираясь к нему, она тщательно красилась и делала прическу, думая что это его подбодрит. Как будто ее хорошенькое, ухоженное личико, закованные лаком локоны лучше, чем любые слова говорят ему: все образуется, все будет хорошо. Но к ее удивлению, он смотрел не на нее, а как-то сквозь и был совсем чужим.

«Наверное, я его раздражаю, — подумала Крестовая дама. — Здоровые люди раздражают больных».

И стала ходить к нему реже. Но все равно каждый такой визит стоил ей усилий. Она как будто взваливала себе на плечи какую-то невероятную тяжесть, как минимум средних размеров гору, расплющиваясь под этой тяжестью не только костями, но и всем своим существом.

— Все образуется, все будет хорошо, — выдавливала она из себя. А сама думала: «Боже мой, за что мне такая мука, ведь я ему совсем не нужна!»

Однажды она встретила у него его первую жену, мимо которой все эти годы победоносно проходила по коридорам института.

К ее удивлению, первая жена как-то уж очень ловко чувствовала себя в палате, знала всех сестер по именам, все что-то заворачивала или разворачивала, складывала, поправляла и убирала. Но главное, что резало ее душу и задевало, мелко так задевало, но все-таки задевало, — он смотрел на свою первую жену с особой теплотой и благодарностью, совсем не так, как смотрел теперь на нее, Крестовую даму.

«Ну и слава Богу, ну и пусть! Главное, чтоб ему хорошо!» — думала Крестовая дама с нехорошим оттенком в чувствах.

Но это было потом. Теперь же Крестовая дама стояла у двери спальни и думала, что сейчас она должна войти, и знала, что он ей скажет.