Дженни Даунхэм - Пока я жива

Семнадцать минут седьмого.

Быть может, в саду меня ждет что-нибудь новенькое — дикий буйвол, космический корабль, холмы, усыпанные алыми розами. Я неторопливо открываю дверь черного хода, молясь, чтобы мир хоть чем-то меня удивил. Но все обыденно до оскомины — голые клумбы, сырая трава и низкие серые тучи.

Я отправляю Зои сообщение из одного-единственного слова: «НАРКОТИКИ!»

Она не отвечает. Она наверняка у Скотта — лежит, возбужденная и счастливая, в его объятиях. Они навестили меня в больнице: уселись на один стул, как будто уже поженились, а я это пропустила. Они принесли мне слив и факел с Хеллоуина.

— Я помогаю Скотту в ларьке, — сообщает Зои.

В голове у меня крутилось одно: до чего быстро пролетает октябрь и как успокоительно действует на Зои рука Скотта на ее плечах. С тех пор прошла неделя. Зои писала мне каждый день, но, видимо, мой список ее больше не интересует.

А без нее я, похоже, буду просто стоять на ступеньках и наблюдать, как тучи то разойдутся, то затянут небо. По кухонному окну будет струиться дождь, и еще один день окончится ничем. И это жизнь? Неужели ничего другого не будет?

В соседнем доме открывается и закрывается дверь. Раздается тяжелое чавканье ботинок по грязи. Я пересекаю лужайку и высовываю голову из-за забора:

— Привет!

Адам хватается за сердце, как будто у него из-за меня едва не случился приступ.

— О Господи! Ты меня напугала!

— Извини.

Он одет не для работы в саду. На нем кожаная куртка и джинсы; в руках мотоциклетный шлем.

— Ты куда-то собрался?

— Ага.

Мы смотрим на его мотоцикл. Он привязан у сарая. Мотоцикл серебристо-красный. Кажется, если его отвязать, он удерет.

— Классный мотоцикл.

Адам кивает:

— Я его только-только починил.

— А что случилось?

— Он перевернулся и вилки прогнулись. Ты разбираешься в мотоциклах?

Я подумываю, а не соврать ли, но я не в теме, и обман очень быстро выплывет наружу.

— Не очень. Но мне всегда хотелось покататься.

Адам бросает на меня странный взгляд. Я пытаюсь вспомнить, как я выгляжу. Вчера я была похожа на наркоманку: кожа начала желтеть. Вечером я надела серьги, чтобы как-то с этим справиться, но утром забыла взглянуть на себя в зеркало. За ночь могло произойти все что угодно. Под его пристальным взглядом мне становится неуютно.

— Слушай, — начинает Адам. — Наверно, я должен тебе об этом сказать.

По неловкости в голосе я понимаю, что за этим последует, и хочу ему помочь.

— Да ладно, — перебиваю я. — У папы язык без костей. Теперь даже чужие люди смотрят на меня с жалостью.

— Правда? — изумляется Адам. — Просто я давно тебя не видел и спросил у твоего брата, все ли в порядке. А он мне все рассказал.

Я опускаю глаза, смотрю на клочок лужайки передо мной, на просвет между травой и изгородью.

— Я решил, что у тебя диабет. Ну, после того, как ты упала в обморок. Мне и в голову не пришло…

— Угу.

— Прости. Когда он мне все рассказал, я очень переживал.

— Ага.

— Мне показалось, нужно сказать тебе, что я все знаю.

— Спасибо.

Наши слова звучат очень громко. Они переполняют мою голову и отдаются эхом в ушах.

Наконец я говорю:

— Узнав, что со мной, все обычно пугаются, как будто не могут в это поверить. — Адам кивает, словно ему это известно. — Но я же прямо сейчас не упаду замертво. Сначала надо выполнить все желания из списка.

Я и не подозревала, что признаюсь ему. Я поражена. Его улыбка удивляет меня не меньше.

— Что за желания?

Я, конечно, не собираюсь рассказывать ему про Джейка и о том, как прыгнула в реку.

— Ну, следующие в списке таблетки.

— Таблетки?

— Ага. И я имею в виду не аспирин.

Он смеется:

— Я так и понял.

— Подруга обещала достать мне экстази.

— Экстази? Лучше попробуй грибы.

— От них же глюки, да? Я не хочу, чтобы за мной гонялись скелеты.

— Нет, не глюки. Скорее что-то вроде снов.

Не очень-то это утешает: сдается мне, мои сны не такие, как у других. Я оказываюсь в пустынных местах, из которых трудно выбраться. Просыпаюсь в жару, ужасно хочется пить.

— Если хочешь, я принесу тебе грибов, — предлагает Адам.

— Да ну?

— Можно сегодня.

— Сегодня?

— А чего тянуть?

— Я пообещала подруге, что без нее ничего делать не буду.

Он поднимает бровь:

— Неслабое обещание.

Я отворачиваюсь и окидываю взглядом дом. Папа вот-вот встанет и усядется за компьютер. Кэл уйдет в школу.

— Я позвоню и спрошу, сможет ли она прийти.

Адам застегивает куртку: