Коре Холт - Состязание. Странствие

Спускаются к «Фрамхейму». Теперь здесь их дом.

Накладки для носа. Двое из обитателей «Фрамхейма» за то, чтобы в сильный мороз защищать нос накладкой. Им удается привлечь на свою сторону еще одного члена экспедиции. Ялмар Юхансен заявляет, что в походе с Фридтьофом Нансеном он никогда не закрывал нос накладкой. Трое сторонников накладки никак не могут договориться, из чего и как ее шить. Один настаивает на том, чтобы кроить ее из тюленьей шкуры и подкладывать шерсть, причем конструкция должна позволять легко убирать накладку под наушник шапки и так же легко извлекать ее оттуда. Двое других за более легкий материал, скажем, вату, которую можно хорошенько обмять по форме носа. Развертываются долгие дискуссии. Спорщиков объединяет несогласие друг с другом.

Дальше — сапоги. Амундсен всех предупредил, чтобы захватили в экспедицию по паре толстых сапог. Какую сверх того еще обувь брать, каждый решает сам. И вот теперь выясняется, что даже самые большие сапоги недостаточно велики. В этом вопросе разногласий нет. И обитатели «Фрамхейма» садятся расшивать сапоги. От этой работы может зависеть судьба экспедиции. Не сумеют затем сшить сапоги так, как следует, придется идти к полюсу в непригодной, испорченной обуви. До сих пор сапоги напоминали формой длинные сани, забытые на снегу после гулянки. Теперь их еще удлиняют и расширяют, так что они становятся похожими на стоящие перед шлюзом лихтеры. В один сапог должны помещаться две стельки и шесть толстых шерстяных носков. Задача выполнена. Получается даже по-своему красиво.

Подтяжки. Амундсен демонстрирует свои подтяжки и напоминает, что показал первый поход, когда забрасывали провиант на маршрут. Не забывайте: в палатке тесно, подтяжки должны легко сниматься и надеваться. Но ни в коем случае не соскальзывать с плеч. И самое главное: они не должны жать. Место, где жмет, легче всего обморозить. Но станут ли подтяжки держаться, если не будут жать? Мудреная задача. Тем более что они — это немаловажно — обязаны поддерживать штаны.

Помни: время от времени штаны надо спускать. Пусть буран, пусть сорок градусов мороза — надо. Притом без рукавиц, голыми руками. Тем важнее, чтобы застежки действовали безотказно. Хоть гвозди, хоть булавки — все равно. Только не зажимы. Зажимы могут подвести. И в мороз их не наладишь.

Итак, запомни.

Штаны надо спускать.

Потом поднимать.

И все это в спешке.

Теперь они были готовы делать следующую заброску.

Цель следующего похода — восемьдесят вторая широта. В группе восемь человек, при них семь саней и сорок пять собак — целый караван в ледяной пустыне, где их тотчас встречает буран. Ну, с бураном еще можно справиться, поднатужась: наклони голову, защищая лицо от острых как нож порывов ветра, и пробивайся сквозь косую метель, покрикивая на собак. Хуже то, что на барьере к ветру добавляется мороз. До сих пор специалисты полагали, что при сильном ветре здесь не должно быть мороза и наоборот. Они ошибались. Ветер дул вовсю, и в это же время столбик термометра пополз вниз. Собачий вой быстро заглох, словно замерз на морозе, когда они вечером первого дня разбили лагерь и сняли рукавицы, чтобы управиться с булавками в подтяжках и чувствительными приборами. После чего забрались в палатки.

Амундсен твердо знает: заброска провианта для людей и собак должна быть завершена до того, как здесь, на юге, наступит зима. Иначе жди неудачи весной, когда двинешься в путь, чтобы поспеть на полюс раньше Скотта. Так что это испытание нужно выдержать — любой ценой, рискуя жизнью. У него есть другой выбор? Ему необходим успех, — а если неудача, он навсегда останется в памяти людей как нечестный исследователь, который обманул весь мир. Мороз — минус сорок пять.

Уже на другой день собаки начинают сдавать. Это серьезно. В прошлый раз они бежали так легко. Вся разница в том, что в прошлый раз не было такого мороза. Лыжи легко скользят по пушистому снегу, но на глубине двух-трех сантиметров таится обледенелая корка. Тяжелому человеку в сапогах не страшно, а для собачьих лап — беда. Собаки не воют, не скулят, но когда человек наклоняется, чтобы осмотреть лапы, норовят в благодарность цапнуть его. В упряжке Амундсена две собаки уже хромают.

Такое начало не сулит ничего доброго. На другой день метет острая поземка, снежинки набиваются в собачью шерсть и тают; шуба мокрая, а мороз — минус сорок три. И в одежде людей снег находит малейшие щели там, где их не должно быть. Он просачивается под рукавицы, под края меховой шапки, проникает сквозь швы, которым положено быть непроницаемыми для ветра и снега. На градуснике — минус сорок пять.