Коре Холт - Состязание. Странствие

А может быть, все-таки есть другой путь? Грузовой трюм отделен от кочегарки дощатой переборкой. Если ее проломить, можно будет добраться до фильтров.

Смелый план. Переборки сделаны из дубовых досок. Там, внизу, тесно. Фонари не горят. Эванс берет с собой двух человек. Его ждет великое испытание; впоследствии будут еще. Он смел, не боится никакого риска, не в его привычках взвешивать за и против. Инструмент самый примитивный. В судовую мастерскую проникнуть невозможно. Где-то нашлось долото, где-то — дрель. «Терра Нова» не такое уж хлипкое суденышко, как утверждали некоторые. Во всяком случае, дубовая переборка достаточно крепка.

Они стоят в воде по колено. Но судно сидит глубоко и сильно кренится. Их бросает на переборку, долото соскальзывает, они режут себе руки, к черной от угольной пыли морской воде примешивается кровь. Они пытаются зажечь свет. Он тут же гаснет. Работают в темноте, рубят топором, откалывают несколько щепок, яростно чертыхаются, всхлипывают, снова чертыхаются, откалывают еще несколько щепок. Нужна достаточно большая дыра, чтобы мог пролезть взрослый мужчина. Время идет.

Шлепая по воде, раза три к ним добирается мокрый насквозь кок с каким-то пойлом в чайнике. Волны сбивают его с ног, он продвигается чуть ли не вплавь; если чайник раньше был неполон, то теперь содержимое льется через край. Час спустя он снова идет к ним. Они не видят его, он пробирается в темноте, они рубят топором, долотом, пробуют сделать что-то дрелью. Подходит кок. Чай смешан с угольной водой и нефтью. Эванс пьет холодную бурду из носика, передает чайник своим товарищам. Кок принес и цыпленка. Они рвут его руками и зубами.

Наконец топор пробивает переборку насквозь. Однако расширить дыру не так-то просто. Для троих тружеников не существует ни дня, ни ночи, ни надежды, ни ада, только адски тяжелая работа в пахнущей нефтью холодной воде. Мало-помалу дыра становится больше. Они слышат, как их товарищи вычерпывают воду, передавая друг другу ведра, слышат скрип кренящегося судна, тревожное ржание пони, слышат рев ветра и гул миллионов тонн воды, вздымающихся к небесам и обрушивающихся на «Терра Нову».

Дыра в переборке все шире. По ту сторону находится колодец с клапанами судовых насосов. Удастся ли их очистить? Уже девятнадцатый час они рубят переборку. Наконец Эванс протискивается в соседний отсек.

Здесь тоже темно. Он отыскивает колодец. Фильтры внизу. До них два метра. Надо нырять. Он не знает — точно ли в фильтрах дело. Нырять в грязную воду, когда судно бросает из стороны в сторону… Он погружается в тесный колодец. Кругом железные трубы, он задерживает дыхание, все скользкое, все холодное, он что-то нащупывает, пытается отвернуть. Не идет. В глазах чернеет. Надо всплывать.

Но это вопрос жизни или смерти. Через дыру в переборке ему кричат, что уровень воды в машинном отделении снова растет. И он опять ныряет. Какая-то штука поддается его усилиям, но до конца отвинтить ее он не успевает, вынужден всплыть за воздухом.

Зато теперь он сориентировался. Силы еще не покинули его. Кто-то окликает его, он набирает в легкие воздух и кричит в ответ, чтобы заткнулись. Ныряет в третий раз.

Он знает, как действовать. Вот когда окупаются дни, потраченные на подробное изучение судна. Машинное отделение не его епархия. Но он капитан, а капитан обязан знать о судне все. И он делает то, что нужно. Можно всплывать. В желудке булькает вода с нефтью. Он блюет в темноте.

Затем принимается выдувать грязь из фильтра. Пальцы закоченели, рот полон угольной пыли, он дует изо всех сил, выплевывает набившуюся в рот гадость, снова дует, чувствует, что дело пошло. Вот только некуда положить этот фильтр, пока он ныряет за следующим.

Судно тяжело кренится, тяжело выпрямляется. Крики из машинного отделения: вода прибывает. Он засовывает фильтр в рот и ныряет опять. Внезапная мысль: «Есть ли тут крысы?» Мысль, придающая бодрость. Если на борту есть крысы, еще можно на что-то надеяться. Они не покинули судно перед нашим отплытием? Нащупывает следующий фильтр, вынужден всплыть, снова ныряет, отвинчивает его и тоже продувает, освобождая от угольной пыли.

Но там — еще фильтры. Сколько времени прошло — час, два? Его окликают. Он кричит в ответ, чтобы заткнулись. В полузабытьи погружается вновь и вновь, находит искомое, убежден наконец, что фильтры все у него в руках и очищены от грязи, насколько это вообще возможно.

Судно еще держится на плаву.

Теперь надо вернуть фильтры на место.