Анатолий Гладилин - Вечная командировка

«Давно мы дома не были».

И снова плаванье. Снова Север. Великий Северный путь. Грузо-пассажирское судно «Анадырь». За три месяца от Владивостока до Мурманска. Да еще в Бельгию и Ленинград.

Курсы штурманов дальнего плаванья. И четвертым помощником обратно во Владивосток с ледорезом «Литке» и Шмидтом во главе экспедиции.

И снова курсы штурманов.

А потом

получал суда в Японии,

стоял на ремонте в Шанхае,

старпомом ходил на Камчатку.

Война застала в Сан-Франциско.

Портленд, Ванкувер, Алеутские острова, Берингово море. Первым Курильским проливом во Владивосток на старом лесовозе.

Капитаном лесовоза (6 узлов в час, компас, веревка на корме и зенитный пулемет) в Сан-Франциско, Австралию, на Новую Землю. (Японцы останавливали, инспектировали надменно и придирчиво. После 43-го года переменили тон. Стали желать «Счастливого пути!»)

«Счастливый путь». Сколько товарищей осталось на дне этого пути?

«Давно мы дома не были».

Шесть узлов, компас, веревка и зенитный пулемет. Шли без огней. Начеку. Боялись немцев, японцев.

Война кончилась.

Новые корабли. Новые рейсы.

Бензин в Анадырь, металл в Китай, зерно в Антверпен, машины в Польшу, уголь в Ленинград.

В обход Тайваня (два раза красные прожекторы чанкайшистских эсминцев слепили глаза), Индийским океаном (шторм, мертвая зыбь, груз начал «гулять» в твиндеках — девять часов бросали в твиндеки лес, мешки, доски, — остановили), Северным морем, Кильским каналом. Балтика — «рекомендованным путем» от буя к бую (опасность нарваться на мину).

И снова Суэцкий канал, Аден, Сингапур, Гонконг, — ура, штормовая погода, пронеси господи мимо Тайваня, — Владивосток.

Вызов в Москву. На поезде. Два месяца проверяли, где родился, почему родился. Самолетом в Бельгию. Принимать «писателя» (грузовик — «Успенский»).

Частный пансион. Хозяин маленький, кругленький. Он и инженер, он и пивную содержит, и столовую, и мясную лавку. По вечерам гостей просит в кинга играть. Спокойно живет хозяин.

(Американцы пытались сорвать закупку. Приборов не дали. Не испугались. Довели «писателя» до Риги. А там его и снарядили, и снабдили, и команду подобрали.)

«Давно мы дома не были».

Сколько?

Сын окончил мореходку и сам плавает.

Дочь преподает английский, вышла замуж. (Так и не успел увидеть зятя. Летчиком был зять. Разбился.) Второй сын студент. Женился. Приедешь домой — «внучки, жучки».

Но сколько?

Сколько был дома в общей сложности?

Сколько времени за тридцать лет плаванья капитан спал спокойно, не ожидая сигнала штормовой тревоги?

Года полтора, в общей сложности.

За полтора года (в общей сложности) пребывания дома.

Ни разу не был на даче.

Вышел на улицу — тянет в порт.

(Знакомые «старички», тары-бары растабары («бойцы вспоминают минувшие дни»), отпуск к черту, спецрейс в Индонезию.)

Кавалер ордена Ленина

и двух орденов Красного Знамени,

пройдя 39 морей

(только южноамериканские «оставил» для сына),

испытав арктический холод

и жару тропиков, не брав ни разу бюллетеня

(не был ни на одном курорте),

прожив всю жизнь

при служебных обязанностях,

капитан

больше всего боится

п е н с и и

или

р а б о т ы в к а к о й-н и б у д ь в а ж н о й к о м и с с и и н а б е р е г у.

Берега Приморья окутались туманом. Мы подошли к входу в бухту Америка в 11 вечера.

Маяк на мысе Поворотном выл прерывисто, как раненая корова.

Мы шли на самом малом. Капитан прилип к зеленоватому экрану локатора, где белыми линиями вырисовывались берега и рисовыми зернышками стоящие на якоре суда.

Впередсмотрящие впивались в серую мглу. Медленно проплывали неясные огни застывших на рейде кораблей. «Алдан» ревел.

На первых трех кораблях при нашем приближении били в колокол. А на четвертом — наверно, в корыто (уж очень странный звук).

Радист надрывался:

— «Люлька», «Люлька», я «Алдан»! Спит, чертяка!

Наконец удалось связаться. В три часа ночи от причала отойдет «Брянск», и мы станем на его место.

Бросаем якорь. Капитан дает указания вахтенному:

— Как увидишь лапоть (имеется в виду «Брянск») — старпома за задницу! (В смысле разбудить.)

Есть дорога, головоломки, горе и неудачи. Есть тяжелые воспоминания, испытания, размышления о жизни, и прочее, и прочее.

Но вот встаешь ранним утром и бодрый и сильный, и кажется, что все легко и все ясно, и все трудное позади, и — здравствуй, будущее!