Том Бойл - Восток есть Восток

Рут опустила взгляд на коричневый конверт, по-прежнему покоящийся у нее на коленях. Когда она подняла глаза, решение уже было принято.

— Нет, — произнесла она твердо. — Я буду читать.

Пусть только его вызволят отсюда; первое, что он сделает, — это найдет того бородатого убийцу-недомерка в одежде армейского образца и даст ему такого пинка под зад, что он у него перелетит в соседний штат. И Эберкорну, гаду, тоже. Может быть, с потными нелегальными иммигрантами, булькающими от страха в собственной луже, тактика заламывания рук и годится, но не с ним, он покажет всякому сукину сыну, как его мордовать! Его или Рут. И ведь в этом не было никакой необходимости, совершенно не было. Просто черт знает что. Безобразие.

Саксби Лайтс, отпрыск благородного клана землевладельцев с острова Тьюпело, сын покойного Мариона и Септимы Холлистер Лайтсов и любовник никому не известной сочинительницы из Южной Калифорнии, сидел в бетонном тюремном боксе в окружной тюрьме города Сисеровилла, штат Джорджия, заточенный туда личными заботами шерифа Булла Тиббетса и специального агента Иммиграционной службы Детлефа Эберкорна. В его камере имелись: унитаз из нержавейки, привинченный болтами к полу, и койка, привинченная к стене. Три стены из четырех были ярко-зеленого цвета и покрыты внушительным слоем вдохновенно выполненных фресок двойной тематики: Спаситель наш Иисус Христос вместе с оценками вероятности Его пришествия, и половой акт, совершающийся между мужчинами и женщинами, мужчинами и мужчинами, мужчинами и мальчиками, мужчинами и всевозможными существами иных биологических видов. Примитивные портреты Иисуса, в комплекте с бородой и нимбом, перемежались с изображениями огромных вспученных фаллосов, плывущих поперек стен наподобие дирижаблей. Четвертую стену заменяла железная решетка от пола до потолка, как в обезьяннике. Вдоль решетки шла бетонная дорожка. Пахло хвойным освежителем и мочой.

Саксби стоял. Он был слишком зол, чтобы сесть. Когда злость на минуту отпускала, он то впадал в уныние, то беспокоился, волновался за Рут — и за себя. Что, если она вправду помогла удрать этому японскому малому? Что, если это она его упрятала в багажник? Разве с нее не может статься? Вот ведь скрыла же она от Сакса всю эту историю. Лгала же ему. Как тут не беспокоиться? Он не попадал за решетку с университетских времен, когда просидел ночь в кутузке за дебоширство в пьяном виде. Это еще не делает из него заядлого преступника, верно? Он признает, что вся японская история начинает выглядеть довольно подозрительно, особенно после того, что натворила Рут, и понятно, Эберкорн раздосадован, он оказался в дураках, все так. Но это ничего не извиняет. Они просто идиоты. Не видят, что ли, что он не преступник? Он же первым сообщил им про японца. А они, здрасте пожалуйста, напустили на него десантников, вывихнули ему все позвонки, нацепили наручники, унизили его и приволокли в тюрьму, как какого-то сицилийского торговца наркотиками. Хотя ничего этого не нужно было. Он бы добровольно с ними поехал.

А может, и нет. Пожалуй, что и не поехал бы. Вот именно что не поехал бы ни за что на свете, если бы его не заставили грубой физической силой. Вот только явится Доннаджер Страттон, он немедленно поедет обратно на остров Билли, и плевать он хотел на все полицейские кордоны. Подумаешь, дело — сводить счеты с Эберкорном и его подручным. Успеется.

Причина, разумеется, — рыбка Elassoma okefenokee (или: Elassoma okefenokee lightsei — очень соблазнительно было добавить в название свою фамилию, соблазнительно, хотя и немного наивно). Она нашлась. Нашлась наконец! И как раз когда Саксби приступил к делу, забросил сети и напал на золотую жилу, этот безмозглый недомерок-коммандос навалился на него сзади. Выбрал время: Сакс только отыскал свою альбиноску, больше двухсот их попалось в сети за первые шесть забросов, и тут же их у него забрали. Вернее, его у них.

Но ведь что поразительно! Они там и оказались, где Рой говорил. А Рой не хотел, чтобы он ехал. Когда тот японский артист-эскапист вдруг выскочил из багажника и сиганул вперед головкой в болото, Рой говорит: «Это что это такое было?» И в затылке чешет, пялясь туда, где Хиро Танака прокладывает пенный след через гладкую заводь. Саксби поначалу в ответ слова произнести не мог. Он думал, галлюцинация. Словно бы запузырил мячик в небо, а он обратно не падает, словно открыл газ на плите, а прямо из пальцев огонь. Смотрит, разинув рот, и руки висят, как белье на веревке. Но потом опомнился, увидел возможное в невозможном, сопоставил багажник, остров Тьюпело и землю у себя под ногами, и на него накатило бешенство, будто тысяча автомобильчиков, потеряв управление, понеслась по кровотоку.