Юрий Горюнов - Корабль «дураков»

— Чем вы здесь занимаетесь? — спросила она, закинув ногу на ногу, оголив и без того мало прикрытые ноги, еще больше.

— Не тем, о чем вы могли подумать, — отрезала Врач, повернув к ней голову.

— О том, на что вы намекаете, я не думаю никогда, — смеясь, ответила она. — Это вы, женщины из сферы условного обслуживания, можете думать об этом, а мне этого добра и так хватает. Ухаживая за больными, а судя по вашей одежде, так оно и есть, вы порой делаете им больно. Я тоже порой делаю больно, но чаще словом, отвечая на гнусные замечания моральных уродов, которых еще достаточно. Им нечего предложить женщине, кроме слов. Вот и упражняются, думая, что заденут меня.

— А вам нужны материальные знаки внимания?

— А вы живете только духовной пищей?

— Нет, конечно, но наши услуги разного характера.

— Еще бы! Без меня мир озлобиться, и будет в напряжении. Считайте, я оказываю услуги по снятию стресса.

Все это она говорила легко: в ее голосе не было злости, обиды, скорее некая снисходительность. — Я, почему, спросила про ваше времяпрепровождение здесь? У вас очень грустные лица, а надо радоваться жизни, вы слишком глубоко погружаетесь в себя. Не унывайте. Раз мы оказались здесь, то стоит ли сожалеть о сделанном выборе, надо просто понять, что земля, что мы оставили, с каждой минутой становиться все дальше.

— По вашей одежде не скажешь, что вы философ, — едко заметил Монах.

— Вы знаете, я еще умею читать и прочитала много книг. Но главное не это. Я так много видела людей, в том числе и вашего брата, блюстителей нравственности, когда они сбрасывают с себя не только одежду, но и мысли, что поневоле станешь философом. Иногда без слез не взглянешь, на то, что видишь, как говориться «черт — те, что и сбоку бантик». Засмеяться бы, но грустно. Не стоит относиться ко мне, как к пустой кукле, имеющей лишь тело. Поверьте, вы ошибаетесь.

— Я не хотел вас обидеть.

— И не удастся, особенно здесь, когда все мы одинаковы. Большинство тех, кто оказался здесь цепляется за свое прошлое своей памятью. Я нет. У вас будущее призрачно, но полно, как надежд, так и сомнений, и вы, боясь, цепляетесь за свое прошлое. Но цепляться за столь хрупкую вещь, как прошлое — глупо. Уход от прошлого — не означает приближение к тому будущему, в которое веришь. Мне в этом плане проще, мое прошлое более чем реально, но я за него не держусь, а будущее меня не пугает, так как не играет сильной роли.

— Грустная тема, — заметил Легионер, — вы же не любите грустные лица, а нагоняете тоску. Не поискать ли другую.

— Тема всегда найдется, а вот будет ли общей, — вступила Врач. — Но здесь я согласна, все мы верим в несбыточное будущее, цепляясь за прошлое.

— Мне за него цепляться нет смысла, — смеясь, заявила Проститутка.

— Друзья, — вступил в беседу Настройщик. — Какое бы ни было прошлое — оно было реальным.

— Вот это и тянет назад, — заявил Легионер, — поэтому хочется прибыть туда, куда поставил целью, в надежде на легкость бытия, сбросив оковы прошлого, где нет понимания от других, когда хочешь до них донести свои мысли.

— Куда-нибудь все равно прибудем, — смиренно произнес Монах, — на все воля Божья.

— Воля может быть и его, но отвечать все равно нам — парировал Легионер.

— Ответить не сложно, сложно понять себя в прошлом, — продолжила Врач, — а кстати, кто куда направляется?

— Я в Северную Америку, — сказала Проститутка.

— Позвольте, какая Северная Америка, мне надо в Бразилию, — сказал Монах.

— А мне на юг Африки — удивленно произнесла Врач.

— Мы плывем в Индию, — уверенно заявил Легионер.

— Широкая география у нас, — подвел итог Настройщик, — но я думаю, не стоит переживать. Земля круглая. Мы попадем и в Африку, и в Индию, и в обе Америки. Не все ли равно, с какой стороны подойти к мечте. Важно, что она есть.

Возникла тишина. Каждый, молча, думал о чем-то своем, погрузившись в мысли. Нельзя сказать, что их лица были озабочены, но проскакивала по ним мимика грусти.

Общую тишину нарушил тихий вздох, раздавшийся от двери, куда все устремили свои взоры. Возле дверей стояла женщина, это была Застенчивая. Выражение лица — смущенное, словно она извинялась за причиненные неудобства.

— Извините. Я вам не помешаю?

— Проходите, проходите, — предложил Настройщик, — Не надо смущаться. Здесь все равны.

Застенчивая прошла и села на краешек дивана, что стоял напротив Легионера. За исключением Монаха, остальные присутствующие внимательно оценивали нового человека.