Наталья Нечаева - Замри и прыгни

Так, диагноз мэра, справка депутата, куча заявлений об уходе, ладно, с этим завтра, не сбегут. Тройной договор, черт бы его побрал, завтра в ментовку обращаться придется. Хорошо, везде свои люди есть. Мужчины, они, хоть в областной думе, хоть в милиции, одинаково природой созданы. А значит, и одинаково подвержены…

Так, вот последний контракт, тот, что принесла Марго. О полном страховании «Озириса» от стихийных бедствий, пожаров, потопов, кражи, злонамеренных действий третьих лиц, финансовых рисков… Ну Ритка ну, молодец! Когда она все это успела состряпать? А ведь он даже и не помнил, что такую ценную бумагу подписывал!

— Вот вам всем, нате! — Андрей Андреевич сложил жирный кукиш и покрутил над столом, направляя острие отполированного ухоженного ногтя прямо в дверь, словно там находились все сегодняшние визитеры. — Распопова съесть хотели? А подавиться? А на коленях потом приползти: Андрюша, друг, выручай! — Он откинулся в кресле, сладко и широко потянулся. — Не родился еще тот человек, что Дрюню Распопова схарчит! Кишка тонка! Так, кто там у нас в страховщиках?

Директор «Озириса» вчитался в титульные строчки документа, пролистнул его весь, остановился на последней странице, задумался, потер лоб.

« Центурион » ? Что-то он такое уже сегодня слышал. Где? От кого?

Распопов снова покопался в бумажках, выудил справку депутата с суммой долга.

О страховой компании говорил сегодня только этот. И, кажется, название было тем же. Ну конечно! Вот же придурок старый! Как он там вякнул? Что-то типа: никакого договора нет, полная липа… Сам ты липа! Вот он, договор! А раз этот имеется, то и тот, по возмещению, тоже есть.

Ну власть! Ну ослы перекормленные! Ничего нормально сделать не могут. Хапать, хапать и хапать. Вот и вся их работа! Ладно, я тебе завтра в морду этот договор суну! Сифилитик поганый…

Так, кто там у них в этом «Центурионе» рулит? Рыбаков Владимир Георгиевич, генеральный директор. Ничего такая подпись. Солидная. Видно, мужик стоящий. А что, если ему сейчас позвонить? Вдруг еще на службе? Мало ли, такой же трудяга, как и он, Распопов? Вот, пожалуйста, время восемь, а он еще на работе. Один-единственный. Потому что не просто наемный работник, а хозяин. И все на нем. Чем черт не шутит, вдруг и этот Рыбаков такой же? Тогда тем более ему будет приятно, что не только он пашет, а еще и генеральный директор такой представительной фирмы, как «Озирис», тоже на посту. Может, конечно, он и не хозяин, а так, шестерка, но, судя по подписи, вряд ли. Слишком росчерк уверенный.

Андрей Андреевич еще полюбовался на заковыристо выведенную фамилию партнера, сравнил ее со своей. С удовлетворением отметил, что его, Распопова, факсимиле все-таки внушительней. И по объему больше, и посложнее. Ритка все время смеялась, что, чем круче подпись, тем ничтожнее человек. Дура. Много она понимает. Хотя за контракт ей спасибо. С паршивой овцы хоть шерсти клок напоследок.

Распопов еще раз сверился с договором, уточняя цифры, и набрал номер. Трубку взяли тут же, еще и первый гудок не окончился.

— Слушаю.

— Владимир Георгиевич, если не ошибаюсь? — Распопов разлился в трубке всем бархатом своего вальяжного баса. — Уж простите великодушно, что так поздно! Только когда номер набрал, на часы глянул. Заработался! Нам-то, директорам, закон не писан! Хоть утро, хоть ночь — паши!

В трубке настороженно молчали.

— Ох, простите, не представился! Распопов, Андрей Андреевич, генеральный директор медицинского центра «Озирис», ваш примерный клиент.

Трубка тяжело и прерывисто вздохнула.

— Какая у вас машина?

— Простите, — не понял Распопов.

— Машина, говорю, какая? Что с ней?

— У меня? — Андрей Андреевич смешался. — «Ауди», «шестерка», а что?

— Агент Белецкая?

— Что? — еще пуще изумился директор «Озириса». — Какая Белецкая?

— Неважно. Что у вас, договор на полное возмещение?

— Можно сказать и так, — осторожно согласился Распопов, плохо понимая мрачность тона и подозрительность интонаций собеседника. — Стихийные бедствия, финансовые риски, оплата за лечение.

— Лечение? — взревел Рыбаков. — Я еще и лечение вам оплачивать должен?

— Да не мне, что вы, — Распопов растерялся. — Я здоров, слава Богу, свой штат врачей, сам главный врач. Депутатам нашим областным. У нас с вами тройственный договор.

— Что? — Директор «Центуриона» сорвался с крика на свистящий шепот. — Вы что, издеваетесь? Какие депутаты? Какой договор? Да пошел ты! — И в трубке запаниковали плаксивые гудки.