Владимир Гончаров - Апокриф

— Попалась, попалась! Как все, попалась! Ну! Лорри! Это же — сестра!

— Какая сестра?

— Моя, разумеется, кто ж мне свою-то отдаст?

— Но, ведь…

— Что? Маленькая совсем? Ну, уж извини! Так вышло! Все вопросы к родителям. Представляешь, она на двадцать один год меня младше! Меня все за папашу принимают…

— Ах ты балбес! — облегченно обругала его Лорри и толкнула шутника ладонью в лоб. — Погоди, я еще разберусь, кто у тебя там раньше на эту удочку попадался… И сколько их было…

Лидо не дослушал и полез целоваться. И очень в этом преуспел.

Лорри хотя и соврала своим подружкам в общежитии, что изучила историю болезни Лидо, но на самом деле ничего не знала о причинах, по которым он оказался в тыловом госпитале. А он почему-то не распространялся на эту тему, хотя обычно молодые мужчины немного бравировали полученными в бою увечьями, если ранения их, разумеется, не слишком безобразили и не делали тяжелыми калеками. А Лидо с виду был совершенно здоров. Несколько раз, правда, он не приходил на встречи к Лорри, и когда она спрашивала, не случилось ли чего, досадливо отмахивался, объясняя, что был на обследовании, на процедурах, или дежурный врач по какой-то причине запретил ему выходить из палаты.

Но однажды, когда они гуляли по аллее в дальнем конце парка, занимаясь забавной болтовней, Лидо осекся как-то на полуслове, стал тревожно поводить головой из стороны в сторону, увидев недалеко скамейку, двинулся было к ней каким-то расхлябанным шагом, вытянув вперед руку, но так и не дошел, упал на траву и забился в конвульсиях.

От неожиданности Лорри так растерялась, что у нее вылетело из головы все, что она, окончившая медицинские курсы, знала о мерах помощи при эпилептических припадках, а по картине — это был именно припадок эпилепсии. Лорри в отчаянии завертела головой, но вокруг, как назло, никого не было, не зря же они с Лидо выбрали самый укромный уголок парка! Она, правда, крикнула: «Врача! Врача позовите!» — но крик вышел слабым и немедленно растворился в шуме листвы старых деревьев.

И тут она взяла себя в руки. Подбежав к Лидо со стороны головы, опустилась на траву, зажав его виски между своими коленями. Глаза у Лидо закатились, губы посинели; он хрипел и задыхался, давясь собственными слюною и языком. Лорри выдернула из кармана халата торцовый ключ от входной двери в отделение, обернула его тонкий конец своим носовым платком, затем, изогнувшись, большим и безымянным пальцами правой руки безжалостно и что было силы сдавила щеки Лидо у самого основания челюстей. Стиснутые зубы слегка разошлись, и Лорри немедленно вставила в образовавшуюся щель подготовленный ею инструмент. Работая им как рычагом, добилась того, что челюсти разошлись еще шире. Доставать язык не пришлось, Лидо его к счастью не заглотил. Он еще хрипел, изо рта летела слюна и клочья слизи, но синева с губ стала на глазах уходить, лицо порозовело, а дыхание становилось ровнее. Судороги тоже начали стихать, и наконец он вытянулся на траве совершенно спокойно, с закрытыми глазами, дыша ровно и тихо.

Лорри, все еще сидя на коленях, шумно выдохнула, распрямила спину и огляделась. По-близости никого не было. Сколько прошло времени? Пять минут? Десять? Две?

Лорри вгляделась в лицо Лидо, оттянула веко: зрачок был на месте. Она начала слегка шлепать его ладонями по щекам и звать: «Лидо! Лидо! Ну, Лидо! Ну же!..»

Довольно быстро она добилась (а может быть, просто время пришло?), что глаза его открылись, но взгляд при этом оставался бессмысленным. Лорри стала приподнимать его и усаживать, здесь же, на траве. Удалось. Лидо медленно ворочал головой из стороны в сторону, видимо, начиная что-то понимать.

— Ну, как? Как ты? — спрашивала его Лорри — Ну? На скамейку сядем? Сможешь?

Лидо с задержкой кивнул и стал пытаться встать на ноги. Лорри, обхватив его сзади и напрягая все силы, помогла ему подняться, потом перекинула его руку через свою шею, и так они одолели немногие шаги до скамейки.

Лидо несколько минут просидел, откинувшись на спинку сиденья с брошенными вдоль тела руками и с опущенной на грудь головой, поддерживаемый за плечо Лорри, которая свободной рукой то гладила его по волосам, то вытирала ему носовым платком губы, пораненные импровизированным роторасширителем.

— Все нормально… Все хорошо… — приговаривала она, более для себя, чем для Лидо.

Просидели так минут пять.

Лидо поднял голову, посмотрел на Лорри уставшим взглядом и, с трудом растянув губы в кривой улыбке, спросил: