Владимир Гончаров - Апокриф

Сверхурочные работы без дополнительной оплаты в военной промышленности, обязанность отработать несколько часов в неделю на оборону в свободное время или в выходные дни было признано государственной необходимостью и патриотическим долгом каждого гражданина. Ежегодные отпуска сократили до одной недели, праздничные дни до окончания военных действий становились рабочими. Гели до войны, скажем, бродяжничество и попрошайничество как образ жизни хотя и признавались аморальными, недостойными порядочного человека занятиями, но во всяком случае не являлись поводом для строгого административного преследования, то теперь специальным указом Президента подобные действия квалифицировались как «дезертирство с трудового фронта» и влекли за собой заключение в специальных «воспитательных зонах» с обязательным, а в необходимых случаях, принудительным привлечением к общественно-полезным работам. Исключение делалось только для очевидных калек и инвалидов. Строжайшим образом наказывалось самовольное оставление работы или невыполнение норм выработки без уважительных причин во всех отраслях производства, тем или иным образом связанных с военными поставками. Три актированных случая могли явиться основанием для направления в ту же «воспитательную зону». Даже в университете, где училась Лорри, уже нельзя было запросто, по весеннему делу, или по причине внесезонного загула пропустить несколько учебных часов. «Вам, — говорил на общем собрании студентов ректор, — страна дала возможность в это трудное время закончить обучение. Многим предоставлена отсрочка от призыва в армию. И пользоваться таким благом, демонстрируя при этом расхлябанность и пренебрежение к процессу приобретения знаний, означает попросту саботаж подготовки нужных Родине специалистов, предательство собственной страны!»

Десятка два студентов, недостаточно внявших увещеваниям, были показательно отчислены и, в результате, с неизбежностью оказались кто на трудовом, а кто и на военном фронте.

А там по всей линии боевых действий все шло своим чередом.

Генеральные штабы противников строили один другому хитроумные ковы, маневрировали резервами, производили скрытые переброски войск, нащупывали слабые места в обороне противника.

Периодически под звуки фанфар дикторы и комментаторы радио и телеканалов НДФ возвещали об успешном начале очередного решительного наступления на позиции противника то в дельте Смилты, то в Танрагской низменности, то в районе Больших Озер, то через перевалы Плоских Гор… Сообщались огромные цифры потерь убитыми, ранеными и пленными, которые понесло Объединенное Королевство и неизменно значительно меньшие — у НДФ. Фанфары гремели, как правило, несколько дней, затем появлялись сообщения об ожесточенном сопротивлении противника у такого-то или такого-то узла обороны, позже можно было услышать, что «в связи с достижением тактических и стратегических целей операции войскам на данном участке фронта отдан приказ перейти к обороне». Далее начинались менее торжественные, но произносимые твердыми уверенными голосами сообщения о «попытках противника организовать контрнаступление» и о том, что такие поползновения отбиты с большими для супостата потерями (и снова внушительные цифры вражеского ущерба: убитые, раненые, пленные…) и, наконец, как бы между прочим, среди сообщений с других фронтов можно было узнать, что там, где еще совсем недавно успешно развивалось решительное наступление, производится стратегически необходимый планомерный отвод войск на заранее подготовленные позиции с целью «выравнивания линии фронта».

К концу первого года войны Лорри некоторое время казалось, что военные действия вот-вот закончатся, поскольку потери врага, которые она примерно подсчитывала по информационным сообщениям с фронта, уже становились соотносимыми с количеством всего мужского населения Объединенного Королевства. Она, конечно, не могла знать, что к этому же времени пропаганда великоравнинцев, в свою очередь, также успела закопать в землю почти все боеспособное население НДФ. Так что силы оставались равными.

Фронт фактически стоял на месте. Где-то войска НДФ захватили несколько незначительных участков приграничных территорий Королевства, где-то противник мертвой хваткой вцепился в плацдармы на землях Федерации. С переменным успехом морские и воздушные флоты воюющих государств совершали лихие выпады и отбивали дерзкие нападения, множилось число национальных героев, беззаветно и, к сожалению, бесповоротно сложивших свои головы во славу своих Отечеств, но решающего перевеса не мог добиться никто. А в таких условиях о мире думать сложно. Мир это почти всегда продукт либо решающего превосходства, либо полного отчаяния. Ни тем, ни другим к исходу первого года войны стороны конфликта еще не обзавелись.