Владимир Гончаров - Апокриф

Выхода, однако, не было, и Репт добросовестно исполнял поручение, стараясь даже изобразить сердечность и радушие.

К счастью и даже к удивлению Репта, гость ни в малой мере не демонстрировал какой-нибудь надменности или заносчивости. Судя по всему, Острихсу вообще претил дух любой навязанной со стороны субординации в отношениях между людьми, и он почти сразу показал желание общаться с Рейтом на равных, как если бы тот был ему просто приятелем, пригласившим к себе в гости. Все это выглядело очень искренно, и оснований ломаться, изображая из себя слугу, знающего свое место, несмотря на великодушие хозяина, у Репта не было никаких. В итоге стороны с удовольствием перешли к более удовлетворяющему их стилю взаимоотношений.

Манера Острихса быть очень откровенным в раскрытии собственных восприятий, переживаний или мотиваций невольно вызывала на откровенность и его собеседников, если только они не были связаны какой-то особой необходимостью держать язык за зубами. Уже на второй день знакомства, вместе с очень понятной симпатией, Репт почувствовал к Острихсу совершенно неожиданное доверие, а на третий — по первому подходящему поводу вывалил перед ним все свои печали: разрыв с семьей, очевидная ошибка в выборе поприща, перспектива провести длинную жизнь в узкой колее, предназначенной мелкому клерку, в вечной погоне за ничтожными прибавлениями к благосостоянию и под ворчание всегда недовольной жены, если, конечно, найдется женщина, которая пожелает выйти замуж за неудачника и нарожать от него детей…

— Понимаешь, — сетовал Репт (они с Острихсом уже были на «ты»), — я хотел уйти из одного страшно ограниченного круга жизни и попал в другой, еще более тесный. Стоило ради этого войти в такие контры с отцом? Я даже без наследства, скорее всего, остался… А возвращаться? И стыдно…, да и кому я там сейчас нужен? Я уже забыл, как в море работают. Меня, наверное, даже брат, в лучшем случае, чернорабочим возьмет. У нас там строго! Представляешь такое: быть батраком у собственного младшего брата?

Острихс, выслушивая безысходный рассказ Репта, хорошо понимал, что вряд ли чем сможет ему помочь, если не принимать в расчет самой возможности отвести душу в откровенной исповеди, а также простое человеческое понимание и сочувствие. Мысль просить за нового знакомого перед его начальством он сразу отогнал, так как это означало нарушить коренной личный принцип — ни у кого ничем не одалживаться. Применять по такому частному случаю силу своего дара он также считал недопустимым. С одной стороны, это представлялось ему родом мелкого мошенничества, с другой, — он не желал изменить судьбу конкретного человека только усилием собственной воли. Ему казалось, что это неизбежно унизит Репта, как свободную личность, уподобив его кукле, те или иные движения которой совершаются лишь по прихоти кукловода.

Вот если указать Репту какие-то новые пути, на которых он получит шанс дать своей судьбе иное направление, — тогда другое дело…

— А почему ты так зациклился на рыбном промысле, да на профсоюзах? — поинтересовался Острихс. — Есть же пропасть других занятий. Прими радикальное решение! Попробуй себя в совершенно иной области!

— Да думал я на эту тему! Думал. Не получается. Я же реально себя оцениваю… Понимаешь, каких-то особых талантов, чтобы я мог рассчитывать на быстрый успех, у меня нет. Ну, я умею много и аккуратно работать, я исполнителен, ничего не забываю, еще, наверное, меня можно назвать честным… Такие качества, знаешь, не редкость, они сами по себе капитал не составляют. Вот, если к ним хорошее образование добавить, — тогда да. Но отец мой на образование для нас с братом не то чтобы пожмотился… Он, понимаешь, всегда считал, что рыбакам оно особенно ни к чему. Мне тоже казалось, что в профсоюзах я и без образования смогу пробиться. Тут, знаешь, много выходцев из рабочих. Вот мой босс тоже без высшего образования. Он и школу-то окончил — через пень колода! Но зато чем-то другим взял, чего у меня нет. Ну, а пока я все ждал, что меня вот-вот наверх понесет, — время упустил! Мне уже почти тридцать, а кроме узкого участка работы я ничего не знаю и не умею. Да я тесты элементарные не сдам! Нужно заново за школьную парту садиться. Можно, конечно, но сколько времени на все это уйдет! В лучшем случае, к годам к тридцати пяти получу какой-нибудь диплом. И куда я с ним? К этому времени при нормальном раскладе у человека карьера должна уже в основном состояться. Или не состояться… как у меня. Короче, не вижу необходимости и пользы в том, чтобы дергаться…