Андрей Десницкий - Здесь издалека (сборник)

— Несправедливо, да, Денис?

— По их понятиям — справедливо выходит. Контракт у них сорвался, говеный такой контрактишко. (Тася слегка поморщилась от грубого слова). Надо было им, что ли, зло на мне сорвать… Как щенка на мороз вышибли.

— Да… Понимаю… — Тася отвернулась к окну, и продолжила — а морозы крещенские в этом году все-таки пришли. Такой декабрь теплый, а вот крещенские — пожалуйста. А теперь опять тепло, уже к весне, что ли, повернуло?

И вдруг он понял, как выглядят все эти его проблемы здесь, в стылом деревенском автобусе, на фоне развалившегося колхоза, померзшей картошки, да зятя Витьки, что вернулся с зоны, да ненадолго, видать, задержится… Вот о чем спокойно и даже как-то безнадежно говорили пассажиры вокруг. И он не стал продолжать. И Тася молчала.

Так и добрались до большого села, прошли по деревенской улице, и с замиранием сердца увидел Денис большой бревенчатый дом за высоким забором, с гаражом, сараем — все всерьез, надолго, основательно. Зазвенел звонок, и вышла на крыльцо статная женщина в годах, с волевыми и тонкими чертами лица.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, здравствуйте! Тася, милая, вот хорошо! А у нас как раз отец Дмитрий в гостях, и Галина Семеновна, ну, библиотекарь наш! Вот батюшка-то обрадуется. И ужин как раз поспел! А Вас как зовут?

— Денисом, мама, я же тебе говорила.

— Дионисий, стало быть! Здравствуйте, Дионисий. Ну, проходите, проходите.

А в прихожей встретил их и отец Таси — высокий, плотный человек с монументальными чертами лица, длинными черными волосами с проседью. И Тася подошла, сложив руки лодочкой — под благословение. И лишь потом обняла, поцеловала… Подошел под благословение и Денис.

Повели их в кухню, где уже сидели за круглым столом грузная немолодая женщина и еще один священник, юный с реденькой черной бородой и тонким, каким-то даже прозрачным лицом. Тася взяла благословение и у него, за ней повторил в точности и Денис. А про себя усмехнулся: батюшка-то мой ровесник, если не помладше! Ну какой он мне отец? Вот Андрей Иванович, Тасин папа — это да, за версту видно, что батюшка. Такого трудно представить себе, скажем, на пляже или в магазине. Он как памятник, только живой.

— Ну, дочка, рассказывай, — прогудел отец Андрей.

— Все в порядке, пап, сессию вот сдала.

— Без троек?

— Бе-ез, — протянула она голосом прилежной школьницы, у которой по субботам проверяют дневник, — я же звонила вам после каждого экзамена. У меня вон и четверка только одна, по диалектологии! Эту диалектологию на пять вообще мало кто сдает. «У нас в Рязани грябы с глазами — их ядять, а они глядять» и все такое прочее.

— Ну молодец, солнышко, — мамин голос заметно потеплел, — а еще что новенького?

— Да ничего, мамочка, я же звоню вам все время. Вот, Дениску с собой позвала, вам показать.

У парня ощутимо покраснели уши. Тоже, что ли, рассказывать придется, как он учится?

— А вы чем занимаетесь, Дионисий? — пропела мама.

— Я… я в торговле. Электроникой торгуем.

— А, торговля, — мама и не скрывала своего разочарования.

— Ну что же, купечество — издавна опора страны, — вступился отец Андрей, — ничего, пройдет время, поднимутся наши новые Морозовы да Рябушинские…

— Которые большевиков выкармливали, что ли, — парировала мама.

— Может, и не без этого, — печально вздохнул отец Андрей, — да кто ж из нас без греха! А вот собери-ка нам, матушка, покушать, да и сядем, благословясь. А ты помоги, дочка.

Тася легко и уютно запорхала по кухне, доставая то ножи, то тарелки. Сразу видно, что оставалось тут все, как было заведено в ее детстве. Мама сняла с плиты сковороду, в которой аппетитно шкворчала капуста с мясом, открыла кастрюлю с картофельным пюре, быстро разложила еду по тарелкам. Молодому священнику положила только картошки:

— Это вам, отец Димитрий, здесь без мяса. Вон, грибочки на столе, огурчики. А нам капуста с гусем, только вчера бегал. Наедайтесь-наедайтесь, уж и до Масляной недалеко…

— Димитрий иеромонах, мяса не ест, — на ухо шепнула Тася.

— Ну что же, по единой, ради знакомства? — огладил бороду отец Андрей, достал из холодильника запотевшую бутылку водки, а Тася расставила граненые рюмочки. Себе не поставила.

— Что же, помолимся, — пророкотал отец Андрей, встал, неторопливо перекрестился, — Очи всех на Тя, Господи, уповают, и ты даеши им пищу во благовременьи…

Помолились, сели за стол, выпили по единой — хороши оказались деревенские грибочки! И потекла беседа.